* * *
...– Это вам, – Алтын протянул Дутому и Малышу пачку денег.
Каждому по десять штук баксов. Заслужили. Аккуратно сработали жену Станислава. Никаких следов за собой не оставили.
Дутый и Малыш уже собрались уходить, когда в кафе Алтына ворвался Чурбак.
– Менты! – заорал он.
И тут же получил прикладом в спину. В зал ворвались четыре спецназовца в камуфляже и в масках. В руках у них были автоматы.
Будут бить, со страхом подумал Алтын. Но менты не собирались никого заламывать, бросать на пол и отрабатывать приемы рукопашного боя. Они просто вскинули свои короткостволки и залили зал кафе свинцовым дождем.
Несколько пуль врезались Алтыну в грудь. Падая, он видел, как окрашиваются кровью рубахи Дутого и Малыша.
Теперь никто не сможет свидетельствовать против Станислава в том, что он хотел убить свою жену. Эта мысль пришла к нему, когда он укладывался на пол. Падла!!! Сука!! Мудила!.. С каждым мысленным ругательством напряжение сознания ослабевало, пока не угасло совсем.
* * *
Скрипнула и открылась железная дверь, в комнату для допросов ввели молодого человека с длинными, собранными в хвост волосами.
Подследственный Максим Катанов.
Следователь прокуратуры Рябин сидел за столом и внимательно наблюдал за тем, как подследственный занимает свое место напротив него.
– Ну, здравствуйте, гражданин Катанов, – с легкой иронией в голосе поздоровался он, когда конвоир ушел.
Полгода назад Александр Рябин занимался расследованием дела об убийстве Полины Дудыкиной.
Отец Полины был бизнесменом, довольно-таки крупным. У него имелись свои завязки с мафией. И вроде как он что-то с кем-то не поделил. За это Александр и уцепился. Дочь застрелили, чтобы наказать отца. Такое иногда, увы, случается. Но следствие зашло в тупик.
Пробовал он связать убийство Дудыкиной с ее другом, но как-то не вязалось. Два молодых человека попадают в Москву, знакомятся с двумя девушками. Чего уж тут такого необычного? Потом одна из двух пар попадает в переплет. Девушку убивают, а парень чудом спасается. Максима-то наверняка хотели убрать как свидетеля.
Ничего особенно в этом Максиме он тогда не нашел. Черноволосый красавец с невинными глазами. Гераклом ну никак не назовешь. Такие, как правило, способны только на то, чтобы баб топтать.
Теперь он видит, что мнение о Максиме у него сложилось ошибочное. Этот Максим, оказывается, умеет многое. Обезоружить в течение секунды слоноподобного громилу, вогнать ему две пули в ноги, тем же способом обезвредить еще двоих. А вдобавок ко всему вогнать третьему пулю в лоб. Великолепнейший выстрел. Оказывается, он служил в армейском спецназе. Подготовка на уровне спецназа ГРУ. И он был одним из лучших.
Парень этот попал в серьезный переплет. На нем труп. Отвертеться ему не поможет никакая сила на свете. Пистолет с отпечатками пальцев, баллистическая экспертиза, собственное признание. Сам понимает, что отпираться бесполезно.
Два других пострадавших в один голос твердят, что они проходили мимо беседки, а Катанов остановил их и начал избивать. Перед подругой своей, дескать, рисовался. И довыделывался. Достал свой пистолет и застрелил их друга. Глупо и смешно. Тем более в пользу Катанова свидетельствует его подруга. Три жлоба в кожаных куртках сами начали приставать к ним. Завязалась драка. Максим держался молодцом, всех троих отделал под орех. Одного пришлось разоружить, а затем пустить в ход пистолет, когда один из нападавших начал стрелять. Пуля едва не попала в Вику. У Максима не оставалось иного выхода, кроме как применить оружие. Самозащита чистейшей воды.
Максима отпускают на свободу. Изолятор временного содержания заменяется подпиской о невыезде.
– Закуривай, – на «ты» предложил он Максиму.
Тот взял сигарету, прикурил, жадно затянулся.
– Теперь поговорим, без протокола.
Максим вскинул на него удивленный взгляд. Как это без протокола?
– Ты мне должен кое-что рассказать.
– А именно?
– Дело об убийстве Полины Дудыкиной.
– Вы так говорите, словно в чем-то меня обвиняете.
– Я ни в чем тебя не обвиняю. Но я хочу знать правду.
– Что я знал, то уже рассказал, – буркнул Максим.
– Не все. Короче, так. Тебе изменят меру пресечения. Я добился твоего освобождения под расписку о невыезде. Сегодня же мы встретимся с тобой на свободе. И ты подробно мне обо всем расскажешь. В неофициальной, так сказать, обстановке.
– А если мне нечего вам рассказать?
– Тогда останешься здесь.
– Хорошо, поговорим.
Старший лейтенант Рябин чувствовал: разговор будет интересным.
* * *
Вика вышла из дома в магазин. Сегодня должны были освободить Максима. Для мамы он стал чуть ли не родным. Вика полюбила его. После того как он спас ее от бандитов, он стал для нее еще и героем-рыцарем. По случаю его возращения мама решила накрыть стол. Вика только приветствовала это.
Она уже подходила к магазину, когда рядом с ней остановился «шестисотый» «Мерседес». Из него вышли двое в белых рубашках с короткими рукавами и в черных наглаженных брюках. Они преградили ей путь.
– Виктория Тимашева? – скорее утверждая, чем спрашивая, сказал один из них.
– Да. А в чем, собственно, дело? – отступая от них на шаг, спросила она.
– Мы за вами.
– То есть как это за мной? Я вам что, вещь какая-нибудь?
– Нет, не вещь. Но мы обязаны доставить вас к господину Антонову.
– К Станиславу Борисовичу?
– Совершенно верно.
Раньше ее ухажер не действовал так грубо. Не подсылал к ней своих людей с требованием прибыть к нему. Сегодня он изменил свою тактику.
– А это надолго?
– Нет, на пару часов, не больше.
Вика и сама не заметила, как села в машину. Примерно через час они остановились возле высотного дома. Красивый, аккуратный – никакого сомнения, его строила иностранная фирма. Она последовала за своими сопровождающими, поднялась на лифте на третий этаж, вошла через угодливо распахнутую перед ней дверь.
Не квартира, а мечта. Пять комнат, все просторные, светлые. Отделка по европейскому стандарту. Мебели по минимуму. Но какая мебель! Супер! Все вокруг дышало уютом и комфортом. Если бы ей представилась возможность выбирать, где жить, она бы залетела именно в это гнездышко.
– Нравится? – послышался за спиной знакомый голос, когда Вика осмотрела последнюю комнату.
Она обернулась и увидела Станислава Борисовича. Он смотрел на нее обожающим взглядом.
