Смирнов сначала обыскал Агапова и только затем ушел вместе с помощником. Почувствовав искрящееся напряжение между хозяином кабинета и его незваным гостей, Инна тоже поспешила исчезнуть.
Агапов останавливать ее не стал, ведь она ему не нужна. Чего не скажешь о Полине. Он узнал ее, и жестоко, с ненавистью смотрел ей в глаза. Впрочем, она и не собиралась уходить. Как будто поняла, что Севастьян нуждается в ее поддержке. Да и сама она сейчас очень нуждалась в нем. Может, потому она и не дрогнула под взглядом Агапова, что чувствовала себя за Севастьяном как за каменной стеной.
– А говорил, что не знаешь, где эта сучка, – в обличительной ухмылке скривил губы бандит.
– Ты у меня в гостях, а так выражаешься, – осуждающе покачал головой Севастьян.
И медленно, неторопливым шагом подошел к своему врагу. Агапов морозил его взглядом, пытаясь превратить душу в ледышку. Надо сказать, Севастьяну было не по себе. И даже страх своей студеной рукой схватил его за горло. Поэтому и дрогнул его голос.
– Ты правильно сделал, что пришел один. Уважаю. Но ты должен понимать, что это не дает тебе права оскорблять мою жену.
А вот рука у него не дрогнула. Подбросив корпус резким движением бедра, он ударил Агапова кулаком в солнечное сплетение. Бандит, похоже, не ожидал от него такой прыти, поэтому и не смог отреагировать, защититься. А удар оказался настолько сильным, что гость сложился пополам. Севастьян мог бы добить Агапова, но всего лишь схватил его за шиворот и швырнул на диван.
– Нехорошо вы поступили, Анатолий Михайлович, некрасиво. – Севастьян достал из кармана носовой платок, неспешно вытер один палец правой, ударной руки, затем другой. – Хотел бы перед вами извиниться за свое поведение, но не могу. Если у вас есть какие-то ко мне вопросы, то прошу вас говорить со мной вежливо, без оскорблений.
– Это все эмоции, Севастьян Алексеевич. Эмоции!
Надо отдать должное Агапову, он довольно быстро привел себя в чувство. Как будто и не он каких-то несколько секунд назад корчился от боли. Сидит на диване, забросив ногу за ногу, руки раскинуты в стороны, живот расслаблен. На лице непоколебимая уверенность в своих силах, взгляд суровый, с демоническим блеском.
– Ваша жена убила моего брата. Как я могу ее после этого называть?
– Что ты несешь? – Полина презрительно скривила губы. – Кого я убивала?
– Моего брата. И не надо оправдываться. Это бесполезно.
– Да пошел ты!
Полина прошла к рабочему столу, села в директорское кресло. Сложила руки на животе, вытянула ноги. Право разговаривать с Агаповым она предоставила мужу, а сама приготовилась слушать, выражая свое презрение к гостю.
– Мне тоже кажется, что нам надо перейти на «ты», – сказал Севастьян. И жестко спросил: – Что тебе от нас нужно, Агапов?
Бандит пристально посмотрел на Полину, как будто давал понять, что ему нужна ее голова.
– Ты был должен мне триста тысяч долларов, Круглов, – ничуть не сомневаясь в своей правоте, ответил он.
– Ничего я тебе не должен.
– За шесть лет набежали проценты и триста тысяч превратились в десять миллионов.
– Слишком жирные у тебя проценты, Агапов.
– Не у меня, а у тебя. Ты круто поднялся, Круглов. Ты пустил в дело мои триста тысяч, и сейчас они стоят десять миллионов.
– Мне кажется, ты ошибся в расчетах, – возмущенный такой наглостью, со злой иронией посмотрел на своего врага Севастьян.
– Ты можешь говорить что угодно, но ты мне должен десять миллионов.
– Не должен я тебе ничего.
– Срок у тебя неделя. Ровно через неделю к тебе подъедет мой человек, он скажет тебе, на какой счет перевести деньги.
– Срок уже закончился, Агапов. Ты у меня. Но ты ничего не получил… Давай, угрожай.
– Я не угрожаю, я делаю.
Агапов неторопливо поднялся с дивана и направился к двери.
– Зря ты со мной связался, – бросил ему вслед Севастьян.
Но тот даже ухом не повел.
– Что это было? – спросила Полина, когда за ним закрылась дверь.
Севастьян ответил не сразу. Сначала он позвонил Смирнову и велел ему организовать слежку за Агаповым. Оказалось, что Игорь уже занимается этим. Хорошо, когда начальник службы безопасности не зря ест свой хлеб.
– Кто-то назвал бы это концом света, – зашторивая окно, сказал Севастьян.
– У тебя что, есть десять миллионов?
– Да, но не для этого урода. Да и не в деньгах дело. Они нужны ему от меня. А ты должна ему свою голову. А он такой: и деньги возьмет, и тебя убьет… Тебе нужно уехать. Лучше всего за границу.
– С удовольствием, но только с тобой.
– У меня дел невпроворот.
– Тогда я никуда не поеду. Я останусь с тобой.
– Подумай о детях.
– Найми людей, пусть они охраняют наш дом. И мента у ворот поставь с автоматом.
– Ну, можно и так.
Дом у них с Полиной большой, не чета прежнему. И участок огромный, и забор высокий. Есть система видеонаблюдения, вахтер с помповым ружьем, собаки, наконец. Если усилить охрану, то дети будут в безопасности. И Полина тоже, если она не будет покидать дом.
– Только ты должна все время оставаться дома, с детьми.
– Нет, – мотнула она головой. – Я буду всегда с тобой. И можешь меня не гнать, я отсюда не уйду.
– Так нельзя.
– Нужно, – отрезала она. – Мы должны быть вместе. Если тебя взорвут в машине, я взлечу на воздух вместе с тобой. Мы с тобой – одна семья. И у нас должна быть одна судьба.
Полина закрыла дверь изнутри, подошла к Севастьяну, окутала его поволокой глаз и, нежно обняв его рукой за шею, прильнула к его губам…
После рождения дочери она действительно стала чувственной женщиной и в постель к нему ложилась хоть и нечасто, но с удовольствием. Но та сила страсти, которую она дарила ему сейчас, побила все рекорды. Если этот порыв был вызван опасностью, которая обрушилась на их головы, то спасибо Агапову и будь он проклят.
Глава 14
Вид у Татьяны был явно нездоровый: в глазах лихорадочный блеск, на лице ни кровинки, губы дрожали, руки тряслись. Подавая кофе, она расплескала его на подносе.
– Извините, я заменю чашку, – пряча глаза, дрожащим голосом сказала она.
– Ничего страшного. – Севастьян снял чашечку с мокрого блюдечка, аккуратно вытер ее салфеткой. – Ты не заболела?
– Нет, – испуганно мотнула она головой.
– Может, лучше больничный взять? Зарплату сохраним полностью, не переживай.
Севастьян поднес чашечку к губам, и в это время Татьяна ударила по ней рукой. Горячий кофе обжег лицо, залил рубашку и пиджак.
