Макар прекрасно понимал, что в драке с этими громилами ему не выстоять, но у него был нож, который он купил на вокзале. Лезвие острое, лазерной заточки, таким горло на раз-два вскрыть можно. Крепыш и рукава не успел закатать, как жало ножа коснулось его горла.
– Резать я вас повел. Я в законе! Я таких бакланов пачками потрошил, понял?
Достал нож – бей! Но Макар пока лишь только угрожал.
– Да кого чешет, в законе ты или навалено?
С этим словами парень схватил его за руку, резко выкрутил ее в сторону, заставляя выронить нож. Прогибаясь вслед за рукой, Макар едва не взвыл от боли. И тут же последовал удар по ногам, который опрокинул его на спину.
– Скажи спасибо, что не убили! – презрительно скривился победитель.
И, подобрав с пола нож, повернулся к Макару спиной.
– В зоне «спасибо» не говорят.
– Да пошел ты!
Поднявшись, Макар глянул в окно двери, за которой скрылись наглецы. Нет там никого, и в тамбуре пусто. Значит, кроме этих двоих, не было свидетелей его унижения. И еще его порадовало, что нахалы покинули ресторан. Все-таки страшно им стало, что за вора можно нарваться на пулю…
Отряхнувшись, он вернулся к Ульяне.
– Больше они здесь не появятся, – сказал он с видом человека, только что одержавшего самую большую в своей жизни победу.
– Что вы с ними сделали?
– Ничего. Просто поговорил. Пока просто поговорил… Я же в законе. Я с такими бакланами одним щелчком расправляюсь…
– Как это в «законе»?
– Вор в законе. Только ты не думай, я никогда ничего не воровал. Просто титул такой криминальный..
– Да, я слышала про такой титул… – в смятении кивнула Ульяна. – Теперь я понимаю, за что вас посадили.
– На самом деле ничего страшного я не совершал. Может, пойдем, продолжим наше знакомство в купе?
– Знаете, у меня раскалывается голова… Мне бы к себе…
– Ну, к себе так к себе, – закипая изнутри, мрачно изрек Макар.
Он расплатился за стол и отправился вместе с Ульяной в свой вагон. Но до ее купе они так и не дошли.
Макар затащил женщину к себе, закрыл ей рот и повалил на лежак. Поезд шел на полной скорости, колесный стук сливался в монотонный гул, и если бы женщина закричала, соседи бы ее не услышали.
Но кричать Ульяна не могла, потому что Макар крепко держал ее. Он стащил с нее брюки, втиснулся между ног, но вдруг понял, что главный механизм насилия отказал ему. Так что ему ничего не оставалось, как отпустить женщину. Но выход из купе он ей перегородил, встав у самых дверей.
– Ты должна понимать, что это шутка, – сказал Макар, застегивая брюки.
Ульяна мотнула головой, не соглашаясь. Она сидела на лежаке, подобрав к груди согнутые в коленях ноги, и плакала, закрыв лицо руками.
– Если стукнешь ментам, считай, что ты покойница. Ты меня поняла?
Она кивнула. И пулей вылетела из купе, когда он открыл ей дверь.
Знакомство не состоялось, Макар потерпел фиаско. Впрочем, он уже знал, на ком отыграется, чтобы вернуть былую уверенность в себе. Но это будет потом. А сейчас он должен был думать, как утвердиться в Москве, куда вез его поезд.
Макар глубоко затянулся, чтобы хоть как-то взбодрить себя. Уколоться бы сейчас или хотя бы папироску с планом. А так приходится курить обычный «Беломор». Но нельзя сейчас марафетить. Большие люди здесь – воры, авторитеты. Многие из них сидят на игле, но это вовсе не значит, что можно колоться у всех на виду. А у Макара, увы, не было даже автомобиля, за тонированными стеклами которого можно было бы «сыграть на баяне».
К ресторану его подвез Каряк, уважаемый в Москве вор. Восемь лет назад Макар короновал его, и не абы где, а во Владимирском централе. А это, между прочим, классика жара. С тех пор Каряк высоко поднялся, за подмосковным районом сейчас смотрит. И «Мерседес» у него «шестисотый», и особняк на берегу озера. Правда, в дом к себе он Макара не приглашал, да и в ресторан за собой не позвал. Воры там сейчас, авторитеты, о делах своих говорят, а Макару ничего не остается, как нервно курить в беседке. Здесь и стол для него накрыт, и коньяк дорогой. Но увы, никому он здесь не нужен. Вмазаться бы…
Погода хорошая, небо ясное, ветра нет, но справа шумит автострада, хорошо, что сосновый бор справа поглощает эти звуки. Он же и прохладу дарит. И еще вечной безмятежностью от него веет. Только не нужен Макару покой, ему бы в дело поскорей…
В беседку вошел Каряк. Насмешливый с хитрецой взгляд, суровая линия рта, волевой подбородок. Макар напрягся. Возможно, Каряк пришел за ним, чтобы представить его братве. Но нет, он садится на скамейку, раскинув руки по сторонам. И на коньяк он не смотрит. Впрочем, это не помешало Макару наполнить для него рюмку.
– Не скучаешь? – спросил Каряк, как будто нарочно не замечая его усилий.
– Скучаю, – косо глянул на него Макар.
– Ты извини, что на круг не позвали. Ты человек уважаемый, не вопрос, но ты не при делах. А у нас тут реальная ситуация обсуждается, тебе просто неинтересно будет. А тут тихо, спокойно, птички поют…
– Я девять лет слушал, как птички поют.
– Да не колотись ты, – увещевающим тоном сказал Каряк. – В дело войдешь, тогда нормально все будет.
– Как в дело-то войти, вот в чем вопрос?
– Как войти? Ты же сам по себе всегда был. Даже когда за Степнянском смотрел. Так что не мне тебе советовать, что да как…
– Возраст уже не тот, чтобы скакать. И здоровья нет.
– Я понял тебя, Макар. Место тебе нужно, чтобы ты за ним смотрел. Но здесь не тот уровень, – Каряк кивком головы показал на ресторан. – Здесь такие дела не решаются. Большой сход будет, тогда…
– А когда он будет?
– Ну ты ж волокешь, у нас не Госдума, чтобы каждый день заседать.
– Я все знаю. И не надо мне тут вола водить.
Напрасно надеялся Макар, что сход определит ему место в криминальном мире столицы. Никто его здесь не ждал, никому он здесь не был нужен.
Сход закончился, кто-то из воров остался на ужин, но большинство сразу же разъехались. Сославшись на важные дела, уехал и Каряк, оставив Макара в одиночестве.
Глава 16
В армии распорядок дня воспринимался как наказание, а в гражданской жизни – как необходимость. Пока врачи спорят, полезна или вредна утренняя зарядка, Севастьян бегает трусцой по беговой дорожке вокруг своего участка, плавает в бассейне, молотит грушу в тренажерном зале. Полина тоже занимается спортом, но у нее более щадящий график, ведь она может заняться этим и попозже. Дел у нее много: и в институте она заочно учится, и домом занимается, и дети на ней, а еще салон красоты, косметология…
