– Из-за бабы? Ты сам эту постанову придумал. Сам в нее и поверил, – криво усмехнулся Степа. – А я на мента по делу наехал. Он что-то пронюхал, я хотел узнать…
– Узнал? – ухмыльнулся Виктор.
Это не он, это адвокат придумал версию, что мент Городовой сцепился с Вятком и его людьми из-за бабы. А Виктор придумал купить начальника Советского РОВД и прокурора того же района. А Грицыхин выследил Городового, узнал, что подруга Вятка живет вместе с ним. Он же обеспечил выход на подполковника Петухова, на прокурора. И с Ашотом он связался, и с Громом, предупредил их, чтобы они не болтали лишнего.
– Узнал. Костылина мне шьют.
– Уже не шьют.
– Ну, это ты правильно сделал. Друзей нужно выручать. Я помог тебе, ты помог мне…
– Но не помогу Ашоту. Не помогу Грому. У одного ствол, другой на мента покушался. Их придется сдать, – сожалея об этом, развел руками Виктор.
– Жаль, конечно.
– Они знают, кто с Костылиным решил?
– Ну, может, догадываются, но не более того. Я их на дело не брал. Всё сам… И о себе тоже самому пришлось побеспокоиться. Вот, в одно место съездил, завещание оставил.
– Что-то ты рано о завещании беспокоишься.
– Да нет, в самый раз, – внимательно глянув на Виктора, с мрачной насмешкой сказал Вяток. – Наследство у меня осталось. Я его ментам отписал.
– Не понял.
– Моя информация больших денег стоит. Информация о том, что ты Игоря Костылина заказал. Вот я ее ментам и завещал. Все как положено, оформил через нотариуса. Если через неделю не отзвонюсь, менты мое признание получат… Ну, чего ты на меня смотришь, Витя? Не верю я тебе. Хочу верить, но как-то не получается. Это не ты такой плохой, это я так много знаю.
– Все сказал? – Ощущение у Виктора было такое, как будто он только что принял холодный душ. Поэтому и возжелала душа огня, который мог ее согреть. Рука сама потянулась к бутылке.
– Ты беречь меня должен, Витя. Можешь работой меня загрузить, я не против. Можешь виллу где-нибудь на Кипре купить, а я буду ее охранять…
Быхалов наполнил бокал до краев и, не чокаясь, выпил до дна. Забросил в рот дольку лимона и кусочек сыра со сладковатым вкусом. Перевел дух, только тогда сказал:
– Удивил ты меня, Степа. Очень удивил.
– Я и сам себе удивляюсь, – снисходительно усмехнулся Вяткин.
– Только я не собирался тебя устранять.
– Охотно верю.
– Ну и скажи, зачем ты мне теперь такой нужен? Была у меня для тебя работа, для нее тебя и выдернул. Но лучше послать тебя к черту на рога, если тебя могут банально грохнуть.
Виктор хорошо знал Вятка и мог точно сказать, блефует он или нет. Увы, но это был не блеф. Похоже, Степа действительно подстраховался, иначе бы он не появился здесь.
– А не надо к черту на рога.
– Издеваешься? Для женской работы у меня бабы есть, а мне нужна мужская работа, на которой иногда, увы, убивают.
– А ты найди такую работу, чтобы не убивали. Я же говорю, что могу виллу на Кипре охранять. Или на Майорке. Или на Канарах. Ты мне скажи, где там самая горячая точка, я поеду. Так уж и быть, не побоюсь жаркого солнца…
– Не смешно.
– А я и не смеюсь, Витя.
– Нет у меня виллы на Кипре.
– Купи. Для меня. Я буду там жить и охранять наш с тобой секрет.
– Я что, по-твоему, с дочерью Рокфеллера сплю?
– Ты спишь с женой Костылина. Ты очень хорошо устроился, Витя. Ты весь в шоколаде, а на мне статья…
– Тебя отмазали. Тебе что, этого мало?
– Ты не знаешь Городового, – покачал головой Вяток.
– Этого лейтенантика?
– Да, лейтенантика. Только хватка у него такая, что не всякий полковник похвастается. Железная у него хватка. И ментяра он матерый. Железная хватка матерого ментяры. Помяни мое слово, он от нас не отцепится, я тебе это говорю… Он понимает, что это ты Костылина заказал. Поэтому и под тебя копать будет…
– Да пока спокойно все, никаких движений.
– А он тихо копать будет. Или уже копает. Ты и не заметишь, как под тобой все обрушится.
– Ты думаешь? – напрягся Виктор.
– Я знаю. Я таких упертых видел. Если вцепился, то намертво…
– Может, денег ему дать?
– Попробуй. Только вряд ли он возьмет.
– Но попробовать можно?
– Хотелось бы в нем ошибиться.
– А если на нож?.. Это, конечно, крайности, – спохватился Быхалов. – На них мы не пойдем… Но все-таки…
– Я ему сказал, что за Инну свою с него спрошу. Ты бы видел, как у него глаза загорелись. Думаешь, он жертвой себя почувствовал? Нет, он на меня смотрел волком, который на охоту вышел… Нюх у него волчий. Мы его со всех сторон обложили, Гром аккуратно так со спины заходить стал. Темно, метель метет, а он все равно учуял. И встал так, чтобы со спины не зайти… Стреляет он очень хорошо. И в рукопашной силен… Я бы с ним не стал связываться.
– А с Сысоевым зачем связался?
– Ты откуда знаешь?
– Тайна следствия, – скривился Виктор.
Это, кстати говоря, был еще один повод избавиться от Вятка. Зачем ему человек, который не может управлять своими эмоциями?
– Ну, связался… Злость взяла.
– А на мента что, злость не берет?
– Сысоев – жертва. А с ментом такая маза не прокатит.
– Хорошо, что ты хоть здесь соображаешь. А так – дурак. Одним ножом два трупа…
– Так на лоха бы Сысоева и списали.
– У лоха алиби.
– Это алиби на двух ногах ходит. А ноги подрезать можно… Это я о жене лоха. Но меня больше мент напрягает. С ним тоже надо решать, – как-то не очень уверенно сказал Вяток.
– Зачем тебе это?
– Да так, просто сказал.
– И я просто сказал. Не надо мента трогать.
– Почему не надо? Если до крайности дойдет, то, конечно, надо. Но лучше миром дело уладить.
– Как?
– Ты открываешь мне счет на двести пятьдесят зеленых лимонов, я прихожу к ментам с повинной, признаюсь, что убил Костылина из ревности… Ну, к его бывшей секретарше приревновал, потому и сорвало крышу. Помнишь, он Соньку выгнал, так это меня о-очень сильно задело… Короче, получаю за убийство десять лет, отбываю срок, возвращаюсь, снимаю со счета деньги… Ты тогда уже миллиардером будешь и про эти деньги забудешь. А я тебе напоминать не стану. Ты обо мне даже не услышишь. Ну, если бабки обратно не уведешь…
– Четверть лимона – это много, – мотнул головой Быхалов.
– Извини, на меньшее не согласен. Мне Сысоева пришить могут. Я, конечно, скажу, что нож случайно нашел. Кто-то бросил, а я подобрал. Но судья может не поверить…
