«Что вы себе позволяете?» – вскипела она.
«Ух ты, моя козочка! – еще шире улыбнулся Артур. И неожиданно заявил: – Собирайся, со мной поедешь!»
Жанна в недоумении перевела взгляд на Степана, с которым она приехала в ресторан.
«Что же ты молчишь? Почему не скажешь ему, что я с тобой?»
«Извини, Жанна, но ты поедешь с ним!»
Степан смотрел мимо нее.
«Я не пойму, что здесь происходит!» – запаниковала она.
«Да успокойся ты, крошка, – сказал Артур. – Твой муж проиграл тебя в карты. Теперь ты моя…»
Абсурд в дебрях тяжелого бредового сна. Какой-то очень дальней извилинкой своего сознания Жанна понимала, что находится в плену кошмаров, но возмущение бурлило в ней с такой силой, будто все происходило наяву.
«Да ты не бойся, у меня тебе будет лучше, чем у этого», – Артур с презрением посмотрел на Степана.
И Жанна посмотрела на него точно так же. А как она еще должна была относиться к человеку, который проиграл ее в карты? Или Степан думал, что она упадет ему в ноги, станет целовать его туфли…
«Степа, ну и на сколько ж я потянула?» – ехидно спросила она.
«Артур скажет», – поморщился тот.
И вдруг взорвался.
«Ну, чего ты на меня уставилась? – ткнул он в нее пальцем. – Презираешь? Да кто ты такая, чтобы меня презирать? Я тебя на помойке нашел, вычистил, вымыл… Ты мне пятки лизать должна!..»
Нет, Степан не мог говорить такое. И в карты он проиграть не мог. Волна ярких эмоций вынесла ее на вершину, с которой начиналась высота пробуждения. С трудом открыв глаза, она обнаружила себя в какой-то комнате. Загаженная мухами лампочка под пыльным матерчатым абажуром, выцветшие шторы в проеме закрытой двери, старый шкаф с фанерными дверцами, тумбочка, покрытая кружевной салфеткой, давно не беленные и неровные стены с маленькими трещинками. Жанна лежала на широкой железной кровати с гибкой сеткой, на мягкой перине без одеяла. Легкий джемпер, джинсы, а меховая курточка, в которой она ехала в машине, висела на вешалке возле двери.
В комнате было очень холодно, поэтому Жанна попыталась встать, чтобы взять куртку. Но боль в голове, шее и пояснице заставила ее стиснуть зубы. И еще она услышала звон железа, и что-то крепко схватило ее за голень. С трудом приподнявшись на локте, она увидела длинную цепь из нержавейки, один конец которой был крепко прилажен к стене, а другой – к ее ноге. Хочешь вой, хочешь плачь, а с цепи не сорвешься…
Она помнила, как ехала на машине за Давидом. Все было хорошо, пока ее не прижал к обочине джип «Лэнд Ровер». Возможно, она бы справилась с управлением, если бы не потянулась за телефоном. Но ей не повезло, и ее машину вынесло в кювет, где она завалилась набок. Жанна помнила, что больно ударилась головой о правую стойку. Потом она видела, как в машину к ней залез неизвестный человек, голос которого показался ей знакомым.
«Ну, вот и попалась», – сказал он и воткнул ей в бедро иголку шприца.
Засыпала она быстро, понимая, что инъекцию ей сделал человек, далекий от медицины… А потом ей снились тяжелые сны. Степан проиграл ее в карты Артуру, хотя в действительности все было наоборот. Это Артур проиграл ее, сдал в рабство крупному криминальному авторитету. Давно это было… Давно и, как хотелось бы сказать, неправда… Артур. Это его голос она услышала в машине. Это он привез ее сюда, посадил на цепь… А в тот роковой момент, когда она попала в аварию, ей звонил Степан. Конечно же, муж не желал ей зла, но, как ни крути, не позвони он, может, она бы смогла удержать машину на ходу. Пусть и косвенно, но Степан виноват в случившемся. Может, потому и снилось ей, что он проиграл ее в карты Артуру… Бредовая мысль. Бред наяву. Степан ни в чем не виноват: он предупреждал, что Артур где-то рядом, а она должна была дождаться его. Не послушалась мужа, теперь вот расхлебывай…
– Э-эй! – крикнула Жанна, чувствуя, как от боли лопается голова. – Где я?
Ответ пришел не сразу и в образе слепца с тросточкой. Он был в темных непроницаемых очках и своей палочкой опасно сканировал пространство вокруг себя. Сначала он ткнул ею в стену, затем опустил Жанне на живот; похлопывая, опустил ее до самых ступней. Пару раз ударил по цепи, как будто проверял ее на прочность. И снова его тросточка пошла вверх, уже не постукивая, а поглаживая Жанну.
– Что вы делаете? – возмущенно спросила она, спиной прижавшись к стене.
Но слепец заметил этот ее маневр и огладил своей тросточкой изгиб ее бедра. Тогда Жанна схватила ее, вырвала из рук слепого и выбросила в дверной проем у него за спиной.
– Ну и зачем ты это сделала? – кошмарно знакомым голосом спросил мужчина.
Он вышел из комнаты, поднял тросточку, вернулся.
– Зачем калеку обидела? – глумливо спросил он.
И вдруг резким движением превратил свою трость в грозное оружие, выдернув из импровизированных ножен узкий тонкий клинок.
– Я с тобой как человек, а ты со мной как сука… Как же мне теперь к тебе относиться?
Продолжая изображать из себя незрячего инвалида, он поднес остро заточенное жало клинка к ее горлу. Жанна в ужасе ощутила, как немеет ее шея, как наполняется колкими льдинками гортань. Одно неосторожное движение с его стороны, и она – труп. А умирать ей не хотелось…
– Что, так и будем молчать? – спросил он.
И, слегка оцарапав ей горло, коснулся острием клинка ее живота.
– Поцелуй или смерть? – зловеще спросил он.
– Артур, ты мразь и подонок, – через силу выдавила она.
– А-а, значит, поцелуй… – хохотнул он. – А кто такой Артур?
– Была одна такая сволочь. Которая выплатила мною карточный долг… Как была сволочью, так ею и осталась…
– А если он стал хорошим? Белым и пушистым.
– Артур, не ломай комедию? Пластической операцией сейчас никого не удивишь…
– А она меня не узнала…
– Кто она?
– Девушка, в которую я влюблен, – с пафосом злопечального клоуна сказал он. – Она думала, что я правда слепой.
Артур снял очки и вкрутил в Жанну стальные сверла своего взгляда. Если он смог изменить черты своего лица, то глаза остались прежними. Взгляд сильный, тяжелый, как железобетонная плита, и разъедающий, как азотная кислота.
– В кого ты влюблен?
– Что, ревнуешь? – осклабился Артур.
– А ты этого хочешь?.. Если хочешь, не дождешься.
– А если не хочу?
– Если не хочешь, я буду только рада. Люби кого хочешь, а меня не трогай…
– Уже тронул.
Жанна тяжко вздохнула. Что верно, то верно, она уже в руках у Артура, и вся надежда только на Степана.
– Зачем я тебе?
– Затем, что ты моя мечта. Мечта зэка… Я грел нары и мечтал о тебе… А потому ты должна быть моей. Ты принадлежишь мне, а не какому-то там Круче…
