– Я должна сделать ему укол, – сказала девушка, глядя на меня с застывшей улыбкой.
– Кому ему?
Я не спал и мог свободно говорить. И тело мне повиновалось. И девушка эта – явно не порождение кошмарного сна.
– Вам.
– Вы сказали «ему». Кому ему?
– Я сказала «ему»?.. Я оговорилась. Я ему сделаю вам… Я сделаю вам укол, – поправилась она. – Это витамины, ему может быть больно…
– Кому ему?
– Я буду делать укол в ягодицу.
– Ягодица женского рода.
– Я знаю.
Она была похожа на инопланетянку, не совсем удачно запрограммированную на язык и манеру поведения землян.
– Повернитесь на живот, я буду делать вам укол в ягодицу…
Симпатичная девушка. Густые светлые волосы с ровно подстриженной челкой, черные брови – густые, но тонко выщипанные, большие карие глаза, изящный носик, полные губки под жирным глянцем; высокая, худенькая… Но как же она мне сейчас не нравилась!
– В какую, в правую или в левую?
– В левую, – недолго думая, кивнула она.
– В левую вечером делают, а по утрам – только в правую, – сказал я, чтобы сбить ее с толку.
Интуиция подсказывала мне, что я нахожусь на правильном пути.
– В левую надо, – упрямо мотнула головой девушка.
– А я говорю, в правую!
– В левую!
– Нет, только в правую…
Девушка смотрела на меня, как робот, у которого завис мозговой компьютер. Но вот сквозь космическую даль в ее глазах пробился тусклый свет путеводной звезды. Как будто резервная программа запустилась.
Трясущимися пальцами она сорвала колпачок с иголки и резко присела, стремительно воткнув шприц в пустоту, где только что находилась моя нога… Иголка не нашла мою плоть и впилась в матрас. Неистово сжав губы, девушка надавила на поршень шприца. Она, казалось, еще не поняла, что ее, а вернее, чей-то план не сработал. А может, она торопилась избавиться от содержимого шприца.
Но я не позволил ей этого сделать. Схватил за руку, намертво заученным приемом заломил ее за спину вместе со шприцом.
– Пусти! – захныкала она.
Шприц выпал из ее руки, но я успел убрать ногу, чтобы иголка не вонзилась в нее. Мало ли, вдруг там цианистый калий; если так, то игле достаточно царапнуть меня по коже, чтобы добиться своего.
– Пошли!
Я вытолкал ее из палаты в коридор, где горела одна-единственная лампочка – на столе у дежурной медсестры. Только самой медсестры не было. Я нашел ее в ординаторской, в теплой компании с врачом Сергеем Владиленовичем.
Он лишь приоткрыл дверь, но этого вполне хватило, чтобы увидеть лежащую на кушетке под простыней Лену, немолодую уже, но еще девицу. Не везло ей с замужеством, так хоть врач на дежурстве утешит.
– Тебе чего? – протирая заспанные глаза, спросил врач.
Похоже, он пытался вспомнить мою фамилию, но это у него никак не получалось.
Я стоял к нему боком, пряча от его глаз свою пленницу. Но вот настало время повернуть ее к нему лицом.
– Вы знаете эту девушку?
– Нет… Впервые вижу, – мотнул головой врач. – А в чем, собственно, дело?
– Она хотела сделать мне укол.
– И что?
– Как это «что», доктор? На ней белый халат, а вы ее не знаете! Почему она здесь? И почему она хотела меня убить?
– Ты хотела его убить? – спросил у девушки Сергей Владиленович.
– Да, – неожиданно для меня призналась она.
– Спокойно, доктор, я сам!
Я затащил лжемедсестру в процедурную, взял со стеклянного столика резиновый жгут, быстро связал ей за спиной руки и посадил на кушетку.
В помещение тихонько зашел Сергей Владиленович, но я не стал его выгонять. Хотя бы потому, что не имел на это права. Вот он сам мог погнать меня отсюда поганой метлой, но делать этого не торопился.
– Что было в шприце? – спросил я, глядя в пустоту девичьих глаз, на дне которых едва угадывались признаки жизни.
– Яд.
– Какой?
– Не знаю.
– Кто дал тебе этот яд?
– Не скажу.
– Почему?
– Нельзя.
– Ты хотела убить меня?
– Да… Он сказал, где ты лежишь. Сказал, как тебя положить. Сказал, что колоть нужно в левую ягодицу…
– Кто он?
– Не скажу.
– Но ты его знаешь?
– Да.
Я торжествующе посмотрел на доктора. Главное, что девушка знала заказчика убийства, а расколоть ее на признание – дело времени. Есть для этого масса приемов, и среди них имелся весьма безболезненный, а для кого-то даже и приятный. «Сыворотка правды» – это фактически наркотик, и всякого рода торчки могут получить от нее реальный кайф… А у меня в машине есть такая вещь. Могу даже одолжить Мурзину, чтобы он поскорее узнал о существовании подземных людей.
Кстати, я только что едва не стал жертвой этих упырей. Но сейчас я мало думал об угрозе с их стороны. Сейчас я был охвачен охотничьим азартом и шел по следу добычи, которая сама легко могла разорвать меня в клочья…
– Как тебя зовут? – обращаясь к девушке, спросил Сергей Владиленович.
В далеком детстве у нас дома был катушечный магнитофон. Одна бобина накручивала магнитную пленку с записью, другая разматывалась – процесс идет, музыка играет. Но у такой пленки был один серьезный недостаток – она часто рвалась. Звучит песня: «Не надо печалиться, вся жизнь впереди!». И тут на тебе: «Вся жизнь-у-у-бл-бл-бл…» Разорвалась пленка, а вместе с ней и песня под звук быстро крутящейся катушки. И жизнь песенная уже не впереди, а где-то позади…
Это «у-у-бл-бл-бл!» я вдруг услышал и сейчас. Мысленно услышал. Потому что на катушке девичьего сознания вдруг оборвалась пленка. И закрутилось это сознание на холостом ходу – быстро, но бестолково… Как будто в голове у нее запустилась какая-то разрушительная программа, которая и порвала пленочку.
– Что? – глухо спросила она, тупо глядя куда-то в пустоту перед собой.
Сергей Владиленович повторил свой вопрос. И снова в ответ прозвучало бесцветное «Что?».
– Что было в шприце? – холодея от дурного предчувствия, спросил я.
– Что?
– Ты хотела меня убить?
– Что?
– Кто тебя ко мне послал?
– Что?
У меня возникло чувство, что я общаюсь с пустоголовой говорящей куклой.
– Зависла, – недовольно глянул я на врача.
– Что? – не понял тот.
