– И что?
– Ты же совсем дохлый, тебе лечение нужно.
– Бесполезно. Я внутри совсем гнилой. Меня в морг сразу нужно везти…
– Ну, может, еще не совсем гнилой. Сейчас медицина такие чудеса творит…
– Меня в больнице пытались убить. И сейчас попытаются. Костя это сделает. Или Калистрат. Или еще кто-нибудь из их кодлы…
– Ну, можно, в другой город уехать, где хорошая больница есть… Ты прав, тут такое дело, что житья нам теперь не дадут. Но лучше прятаться, чем на верную смерть идти.
– Лучше на верную смерть.
– Тогда людей нужно взять. Обратимся… Не знаю куда, но обратимся. За помощью обратимся, расскажем, что там под землей творится…
– Не поверят.
– Поверят. Когда мы им это оружие покажем, поверят…
– Ну да, и оружие покажем, и трупы эти… Меня тогда на пожизненное отправят за двойное убийство! И так чуть-чуть осталось…
– Не отправят. Мы трупы спрячем. Закопаем… Ну, можно по пути куда-нибудь в дыру сбросить… Что-нибудь придумаем. А когда на поверхность выйдем, за Калистратова возьмемся. Говорю же, из его дома вход в подземный бункер тянется…
– Ты в этом уверен?
– Ну, не совсем… Но я должен найти дорогу к этому логову. Обязательно что-нибудь придумаю, но найду. Понимаешь, я должен освободить Нину. Не знаю, что у нас будет дальше, но я должен ей помочь. Больше некому…
– Ну да, если не я, то кто же… Ладно, есть другой вариант.
Если я выберусь на свет божий, то первым делом возьму за горло Костю. Я уже не жилец на этом свете, и, чтобы это понять, достаточно посмотреть на меня. Костя это поймет, и еще ему станет ясно, что я ни перед чем не остановлюсь. Под страхом смерти он расскажет мне все про свою подземную организацию, и тогда я отправлю его подробные показания в Генеральную прокуратуру и Главное управление Федеральной службы безопасности. Родное МВД также не останется без моего внимания… Я такой шум подниму, что все подземелье содрогнется! Но мне тогда не позволят задушить Калистратова собственными руками. Да и Костю не смогу прикончить… В том состоянии, в котором я сейчас находился, мне ничего не стоило убить человека.
– Какой вариант? – спросил Валера.
У меня еще были силы, чтобы говорить с ним, но я должен был их беречь. Ведь впереди долгий путь, и я обязан был осилить дорогу.
– Идем к семнадцатому объекту, – решил я.
Возможно, там тоже бомбоубежище и также закупоренное извне. Но мы можем наткнуться по пути на лаз, который выведет нас в какой-нибудь коллектор мелкого залегания; через него можно будет выйти к шахте обычного канализационного люка…
5
Ствольная коробка пистолета-пулемета стукнулась о деревянную подпорку, но звук не расплылся по штольне, он будто замер на месте, растворившись в самом себе. Шедший впереди Валера чихнул, но и этот звук не смог нарушить тишину мертвенного покоя. Обманчивую тишину. Ведь за нами по пятам могли следовать вооруженные зомби-бойцы, для которых эти подземелья – открытая книга. К тому же они сытые, сильные и быстрые, а мы едва волочили ноги от усталости. Я даже всерьез подумывал о том, чтобы бросить оружие из-за того, что оно казалось мне тяжелым. Громоздкой ношей казался и прибор ночного видения. Но нельзя расставаться с этим добром. Во-первых, польза от него, а во-вторых, нам вообще ничего нельзя бросать, чтобы не наследить. Ведь за нами в любое время могут снарядить погоню.
Работы в этой штольне были закончены уже давно. Опорные балки стоят прочно, доски на полу и вдоль стен, под потолком провод с лампочками; выключатели здесь автоматические – свет зажигается и гаснет по мере движения.
Грунт суглинистый, не каменистый, к тому же сухой, без подтоплений, поэтому людям работалось легко. Вернее, легче, чем в каменоломнях, и вперед они продвигались быстро. Но все равно им было тяжело, и умирали они от внутреннего истощения, до которого доводил их каторжный труд и наркотики. С каким бы удовольствием я загнал бы сюда Калистратова и заставил его рыть могилу…
Я помнил, как шел по такому лазу, пока не оказался в древней каменоломне. И сейчас ход вел куда-то вверх, а это значило, что мы могли оказаться в штольне более мелкого залегания, чем та, которую мы недавно покинули. Возможно, это будут катакомбы…
Я почти не ошибся в своих предположениях. Шахта действительно вывела нас в древний тоннель, но это не была каменоломня. Без особого интереса, но все же внимательно я осмотрел стены, сплошь выложенные крупным камнем. Здесь не было подпорок, но под пыльным сводчатым потолком тянулся провод с лампочками.
– Похоже на подземный ход… Смотри!
Валера показал мне на выбитый в стене церковный крест. Вроде бы ничего особенного, но у парня было свое объяснение.
– Это защита от нечистой силы. Чтобы черти по этим подземельям не шастали… Я так думаю, что это какой-то монастырский подземный ход…
– Бывает и такое, – кивнул я.
Подземный ход тянулся только в одну сторону, с другой он был завален грунтом и камнями. Знакомая картина. Зомби-рабы обрушили этот ход, чтобы никто не смог проникнуть в их лабиринты извне…
– Все, больше не могу…
Валера пострадал меньше, чем я, и сил в нем было больше; но, как это ни странно, первым выдохся он. Может, потому что сильно устал, когда закапывал трупы убитых мною зомби-бойцов. Голые трупы, в одних трусах и майках, потому что их одежду мы оставили себе…
Только мы сели на пол, как свет под потолком потух.
– Датчик только на стоящего человека реагирует, – пояснил Валера.
Но мне все равно было, как и на кого срабатывает выключатель. И свет мне сейчас только мешал: в темноте, казалось, отдыхается лучше.
Валера достал из кармана шоколадку, разломил надвое, протянул одну половину мне.
– Заряжайся.
Хорошо, что зомби-бойцы питались не только нечистым духом. Запас провизии у них был более чем скромный, но, как говорится, лучше что-то, чем ничего… У меня в кармане лежала такая же плитка горького шоколада и еще пачка галет. И фляжка с водой на поясе. Жить, как говорится, можно. Жаль, что недолго.
Я немного подкрепился, закрыл глаза, чтобы набраться сил, но мне стало казаться, что они, напротив, иссякают, уходят в землю. Но ведь мне могло так казаться. А если это все-таки правда, то все равно я не встану на ноги. Нет для этого сил… Если уж суждено мне умереть от истощения в этом подземелье, что ж, так тому и быть. И кресты здесь на стенах… Пусть один из них станет моим надгробьем.
Внутри меня все болело, но дикая усталость, казалось, приглушала эти более чем неприятные ощущения. И я даже стал погружаться в сон, и уже почти заснул, когда вдруг услышал звон подкованных лошадиных копыт и перестук обитых железом колес. Открыв глаза, я увидел, как мимо нас в синем сиянии проносится коляска с запряженной в нее тройкой лошадей. На передке стоял монах в черной рясе и махал хлыстом. Я мог бы подумать, что это сама Смерть мимо нас промчалась, если бы возчик бичевал коней, а не самого себя… Есть у монахов такое наказание – самобичевание; не у всех, правда, но тем не менее…
