15
Катер несколько часов шел в открытое море, попутно отправляя за борт лишний груз «200», и когда уже палуба была хорошо отмыта волнами, к нему наперерез устремился ободранный пограничник, в рассветный, зоревой час кроваво-красный от ржавчины, однако застопорил ход, должно быть, получив команду, и убрался восвояси. Солнце выглянуло на несколько минут, затем снова навалились штормовые тучи, и уже сумеречным днем они причалили к украинскому военному кораблю, болтающемуся в нейтральных водах, ссадили десант и еще час стучались о борт, пока Козенец с командиром корабля решали, стоит ли в такую погоду поднимать палубный вертолет, чтобы доставить драгоценный груз — то есть Мавра — на берег. Запланированному развитию событий помешала погода, все, кроме команды, перешли на корабль, а катер отвалил и запрыгал по волнам куда-то в сторону Турции.
С палубы уже была видна гостиница «Ялта» и сам город на уступах гор, однако малый противолодочник пошел вдоль берега и к вечеру встал на якорь в Севастополе. На оцепленном матросами причале уже было несколько автомобилей с машинами сопровождения, возле которых стояли неподвижные люди. Козенец, похоже, ждал темноты в целях конспирации, или окончания шторма, поскольку подойти к причальной стенке на шлюпке было небезопасно. Однако прибой и в сумерках накатывался с прежней силой, хотя ветер ослабел. Мавра посадили в вертолет и вместе с Козенцом перебросили на берег.
После долгой качки земля под ногами продолжала колебаться, но долго постоять на ней не удалось. Мавра никто не охранял, если не считать самого Козенца, они сидели вдвоем на заднем сиденье огромного бронированного джипа — похоже, ехали в аэропорт. Впереди на высокой скорости мчалась машина ГАИ — вроде бы украинская, затем «торпеда» со смертниками неизвестной принадлежности, гуляющая по дороге, как слепой, прощупывающий пространство, и сзади «сугроб» российской военной автоинспекции — везли, как самого премьера.
Козенец расслабился настолько, что пытался балагурить.
— Да!.. Мне и в голову не приходило, что самые интересные страницы жизни будут под занавес. Как в спектакле! Кажется, наступает развязка. Это моя последняя операция. Кто бы ни попросил, пусть сам Господь, не буду я никого вызволять.
— Это что, основной род занятий? — между делом поинтересовался Мавр.
— Хрущеву я вытаскивал угнетаемых на Западе коммунистических лидеров, — с удовольствием стал рассказывать он. — Брежневу — Луиса Корвалана, завалившихся разведчиков, а Горбачева самого доставал из Фороса. Голой рукой каштаны таскал!
— А меня кому достал?
— Вы, генерал, добыча особая! — засмеялся Козенец. — И принадлежите человечеству! Не обижайтесь!..
Обидеться Мавр не успел. Машину ГАИ вдруг забросало по дороге, и через мгновение она улетела под откос. Тяжелая «торпеда», избегая столкновения, вышла на встречную обочину, однако тоже не удержалась на полотне, завалилась на бок в заросли акации. Водитель джипа, отделенный стеклянной перегородкой, отчаянно тормозил, но все-таки наехал на «ежа», пробив передние колеса. Целым остался лишь военный «сугроб», откуда густо ударили автоматные очереди, а затем посыпались вооруженные люди. Они мелькали в свете фар, рассыпая на асфальт стреляные гильзы, изрешетили «торпеду», откуда выбирались смертники и гаишников, пытавшихся отстреливаться.
Козенец и водитель похватали пистолеты-пулеметы, подергались было у дверей, опуская бронированные стекла, но отстреливаться не решились, водитель вообще выбросил оружие на улицу.
— Ну, а это чьи архаровцы? — спросил Мавр.
Профессиональный освободитель лишь сверкнул глазами, хотел что-то сказать, но люди из «сугроба» уже взяли машину в кольцо и, видимо, привязали взрывчатку к замку задней двери — громыхнуло, и в салон ворвался вонючий выхлоп взрывчатки. В этот момент Козенец словно очнулся и вдруг, повернувшись всем корпусом к Мавру, прошипел:
— Не отдам…
Сквозь заднюю дверь в сполохах света в машину забирались люди — сразу несколько человек, и потому мешали друг другу.
Ствол поднимался от бедра Козенца, и когда уже был на уровне живота, Мавр сам наткнулся на него и резко отвел пистолет в сторону. В лицо ударили брызги стекла от перегородки, девятимиллиметровые пули продырявили его наискось, и водитель за рулем внезапно выгнулся, закричал и, обернувшись, свалился набок.
Козенца не схватили, а вырвали с сиденья, через заднюю дверь выволокли наружу и тут же расстреляли в затылок.
Рядом с Мавром очутился человек в камуфляже и маске.
— Товарищ генерал, вы не ранены?
— Ну, а вы кто такие? — спросил он, наблюдая за людьми, подъехавшими на грузовике, которые собирали и грузили трупы.
— Отвечать на ваши вопросы я не уполномочен, — заявила маска. — Прошу в машину.
Взяли под белы рученьки, пересадили в белый «сугроб», который с места взял скорость в обратном направлении. По обе стороны сидели две похожих маски. Скоро к машине ВАИ пристроились еще две, спереди и сзади.
— Не волнуйтесь, это наши, — упредила вопрос одна из масок.
На сей раз его везли в сторону военного аэродрома. Солдат на КПП заранее поднял шлагбаум и отдал честь — похоже, он наконец-то попал в руки государственной организации.
У военно-транспортного самолета на освещенной площадке прыгающей походкой двигался маятником молодой генерал-полковник, еще несколько военных стояли группой под крылом — пошел дождик.
— По личному распоряжению… председателя правительства… я обязан доставить вас в Москву, — отрапортовал генерал, делая странные паузы. — Ваши злоключения на… позади. Мы отслеживали ситуацию… и держали на… под контролем.
Самолет тотчас же стал выруливать на взлетную, согнал со старта военный грузовой «Ан-12» и, почти не останавливаясь, пошел на взлет. А по соседней полосе, с некоторым отставанием, набрали разгон два «МИГа».
— А это зачем? — спросил Мавр.
Генерал несколько успокоился и мудрить не стал.
— Да, на… Бардак, бля… Никакой ответственности на… Суки, вторглись, на… И хоть бы…
— Чьи вторглись?
— А… знает. Без опознавательных, на… Ни один… решения не принял, на… Оборона, мать ее, на…
Он замолчал, видимо, испугавшись своей злой откровенности, однако долго не выдержал.
— Эти козлы из ГРУ Козенца мочканули, на… А приказ, бля… живым и здоровым… За него шкуру снимут, на… Говорил же, бля, взять ментов. Эти — зверье, на… отморозки.
Один из полковников прислуживал вместо стюардессы, накрывал стол, вытаскивая откуда-то царские вина и закуски. Застолье началось бурным, как пир во время чумы. Генерал-полковник хлестал водку стаканами, и после каждого приговаривал, что это — последний, потому как докладывать премьеру. И на удивление, не опьянел, держался на ногах и имел бодрый вид, должно быть, потому из взводных попал в генералы.
