– Да мы быстро. Я тебя за пять секунд уделаю, – грозно ощерился Миша. – Или не веришь?
Голос у него густой, рычащий. И устрашающий. Валентин чувствовал, как у него занемело под коленками.
– Э-э, верю, – подавленно кивнул он.
– Что?! – восторженно простонал парень. – Ты веришь, что я тебя уделаю?… А если я скажу, что загну тебя, ты тоже в это поверишь?… Слушай, а может, ты пидор, а?
– Сам такой! – хоть и беспомощно, но все-таки вспылил Валентин.
– Че ты сказал? – взвыл Миша. – Давай на ринг, козляра! А то дыркой работать будешь, понял? Ну!
Угроза подействовала, и Валентин обреченно поплелся к рингу. Кто-то сунул ему под мышку боксерские перчатки, он автоматически надел их.
Что-то вдруг случилось с его глазами: кругозор стремительно сузился, и он мог видеть только Мишу, его лицо, искаженное будто в кривом зеркале. Периферийное зрение, казалось, отсутствовало напрочь. Пол и потолок были подернуты мутной дымкой. В руках слабость, в ногах дрожь. А Миша уже надел перчатки, вскинул руки на уровень груди. Взгляд у него твердый, уверенный и невероятно агрессивный. Он нисколько не сомневался в своей победе, значит, он точно знал, что возьмет над противником верх. А может, он даже собирался убить Валентина. Вдруг он какой-то нелюдь, маньяк-потрошитель… Надо бы узнать, за что он мотает срок.
Но спросить Валентин ничего не успел. Миша ударил его кулаком в челюсть резко, без замаха. И только тогда прозвучал гонг… Вернее, это зазвенело в ушах у Валентина. И в глазах заплясали горящие чертики. Голова закружилась, и ноги отказались держать тело.
Валентин упал, не решаясь подняться. Он принял вызов, но проиграл, что ж, значит, он более слабый противник, но ведь это не смертельно. Подумаешь, проиграл… Каждый день в мире дерутся сотни тысяч пар, и каждый второй в этих схватках проигрывает. Ничего же, крутится планета, не разваливается…
– Вставай, чудила! – злорадно скалился Миша, победно постукивая перчатками.
Валентин мотнул головой. Дескать, нокаут.
– Считаю до трех, если не встанешь, я тебя ногами запинаю! – пригрозил варвар. – Ну!
Валентин поднялся. И даже смог увернуться от удара. Миша метил ему в голову, но его пятка врезалась в пустоту. Попытался он уклониться от бокового в голову, но не совсем удачно – перчатка больно скребнула по уху. От третьего удара Валентин уходить не пытался, подставив под него перчатки, от четвертого закрылся плечом. Уклон, уход… Он бабочкой порхал по рингу, и Миша, как ни пытался, не мог провести нокаутирующий удар.
Но и сам Валентин не жалил в ответ, как завещал великий Али. Он просто уходил от ударов или смягчал за счет техники.
– Ты бык или телка? – заорал на него Миша. – Ты будешь драться?
Он снова пошел в атаку, и на этот раз Валентин смог провести ответный удар – в лоб кулаком и по бедру ногой. Но противника это не сокрушило. Скорее разозлило.
Новая, более яростная атака загнала Валентина в угол. В прямом смысле этого слова. Миша зажал его в углу ринга и два раза очень удачно попал в голову.
И снова у Валентина закружилась голова. Но в этот раз он уже не думал, что нужно упасть. Будто что-то перемкнуло в сознании. Ничего не соображая, он яростно ринулся на соперника и обрушил на него град ударов. Будто в тумане он видел, как Миша упал, безотчетно попытался добить его ногой в голову, но та не послушалась его, будто вспомнив костным своим мозгом, что лежачего не бьют.
Миша начал подниматься, но Валентин не позволил ему прочно встать на ноги. Он бил его, пока тот не упал снова… Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы какие-то люди не схватили Валентина за руки, не стащили с ринга. Он думал, что это взяли его в оборот сотрудники дежурной смены, чтобы затем отправить в штрафной изолятор. Но его оторвали от жертвы заключенные-мужики, вовремя заметившие приближение начальства.
Валентина поставили за грушу, когда в зал вошел начальник лагеря, а с ним какие-то незнакомые люди в штатском. Хозяин с гордостью показывал им спорткомплекс и заключенных, которые, по его мнению, были счастливы, наслаждаясь возможностью заниматься здесь. А недалеко, в углу зала, спрятавшись за грушу, сплевывал кровь с разбитой губы Миша. Досталось и Валентину – у него распух нос и жутко болела выбитая челюсть. Но, в отличие от своего противника, он мог радоваться, потому что победил. Только что-то тошно было на душе…
Глава 9
Вряд ли лагерное начальство мечтало видеть арестантов стройными и подтянутыми, но модный принцип похудания «не есть после шести» в зоне соблюдался свято. Ужин заканчивался в семнадцать сорок, после чего начиналась культмассовая работа. В лагере был свой клуб. Хоровое пение, вокально-инструментальный ансамбль, духовой оркестр, команда КВН, но желающих участвовать в народном творчестве было гораздо меньше, чем любителей спорта, поэтому не охваченных Музой заключенных занимали лекцией, концертом или кино. Сегодня по плану была «Свадьба в Малиновке». Фильм хоть и старый, заученный и растерзанный на цитаты, но это гораздо лучше, чем принимать роды у художественной самодеятельности.
После кино по расписанию следовало личное время. Увы, но к этому моменту заключенных начинало донимать легкое чувство голода, и хорошо, если было чем его заглушить. В бараке имелась специальная комната, где стоял холодильник для личных продуктов; официально подкреплять себя съестным там не разрешалось, но реально начальство закрывало на это глаза. В мини-столовой можно было даже чай вскипятить. Только вот чифирь делать здесь не рисковали, потому что за это могли последовать суровые репрессии. Тогда о вечернем чае останется только мечтать, пока начальство вновь не смилостивится.
Продуктов у Валентина не было. Посылку он получил давно, в ларьке не отоваривался. К тому же и есть неохота. Его терзали, рвали на части два сильных чувства. Он вроде бы победил Мишу, вроде бы и бонус перед своими соузниками заработал. Но ведь за этим совсем не обязательным триумфом мог последовать реванш и поражение. Он видел, как злобно косился на него Миша. Наверняка в его голове бродят страшные мысли.
В спальном помещении его ждал сюрприз. Классический случай, когда одна новость плохая, а другая не очень. Неприятность заключалась в том, что второй ярус над его шконкой был занят. А ведь он втайне гордился тем, что спит, как блатные обитатели колонии. Это круто, когда ты спишь на нижнем ярусе, а верхний над тобой свободен. Так продолжалось целую неделю, после того, как «висевший» над ним зэк перебрался на нижнюю койку, которую освободил для него счастливчик, выпущенный на свободу. Но больше гордиться было нечем, потому что в отряд прибыла партия новичков, один из которых и затенил Валентину его место под солнцем.
А другая новость заключалась в том, что сосед у него оказался замечательным. Не сказать, что это очень обрадовало его, но уж точно не огорчило. В арестанте он узнал парня из разведгруппы, в которой служил прапорщик Теплов. Однажды он видел его на экране телевизора. Рыжий, с мелкокучерявыми волосами, с лисьим складом лица, некрасивый, с задиристо-наплевательским взглядом и ядовито брезгливой улыбкой. Таким его запомнил Валентин. Да и в реальности он мало отличался от экранного образа. Та же снисходительность и небрежность во взгляде. И еще непоколебимая уверенность в своей силе. Правда, наглость и нахрапистость в нем отсутствовали, во всяком случае, глядя на него, Валентин не боялся, что его попросят поменяться местами.
