– Да, но чтобы узнать эти данные, нужно проявить любопытство.
– Я проявила, а Эдуард мне помог…
– А почему в Сочи? Может, я в Туапсе вышел.
– Может, и в Туапсе. Но это же нюансы.
– Но я отдыхал в Сочи. И ты это знаешь. И он это знает.
– Мне кажется, что ты его боишься, – насмешливо сказала она, многозначительно глянув на табуретку. – Ты, наверное, думал, что это киллер к тебе пришел?
– Нет, – сконфуженно сник Валентин.
– А мне кажется, что да. Потому и в Сочи удрал. Но ты не бойся, никто тебя не тронет…
– Если я подам заявление в ЗАГС? – невольно вырвалось у него.
– Я этого не говорила… Сам подумай, зачем Эдуарду связываться с тобой?
– Будет он об меня мараться, да? – ехидно усмехнулся он.
– И этого я не говорила… – недовольно смотрела на него Дарьяна. – Ты же не грязь, чтобы о тебя мараться. Ты человек. Маленький, но человек.
– А он большой человек, да?
– Ты хочешь услышать от меня то, что сам прекрасно знаешь. Это не вопрос, можешь не отвечать… Не нужен ты Эдуарду, не тронет он тебя…
– Ты рассказала ему про видеофайл в компьютере? Ну, который я нашел.
– Да, был разговор, – как о чем-то само собой разумеющемся сказала она.
– Зачем ты ему это сказала? – схватился за голову он.
– Мне нужно было знать, что он ответит.
– Он сказал, что ничего не было.
– Нет, файл действительно был. Но держал он его в своем компьютере как компромат на того человека, которого ты видел в кадре. И который работает на него… В общем, Эдуард к этой истории с оружием не причастен. И ты можешь не волноваться, никто сводить с тобой счеты не станет. Да и не такой Эдуард человек…
– А какой он человек – добрый и порядочный?
– Может, и не ко всем добрый, но точно не злой. И в чем-то очень порядочный.
– В чем?
– Если хочешь, я напишу про него оду в прозе и сброшу тебе на «мыло».
– Может, лучше побережешь силы?
– С твоего позволения… Но тебе, извини, придется немного потрудиться. Ты должен написать заявление в ЗАГС, – просительно посмотрела на Валентина Дарьяна.
– Я же сказал, что не должен.
– А я говорила, что в таком случае нас разведут через суд. И, поверь, тогда ты ничего не получишь от квартиры из нашего долевого участия. Ну, почти ничего, максимум процентов десять. Ведь зарплата у меня выше твоей более чем на порядок. Так что делай выводы.
– Плевать я хотел на эту квартиру!.. Это у тебя одна корысть на уме!
– Это не корысть, – с упреком, сухо сказала она. – Это прагматизм.
– Что в лоб, что по лбу.
– Мне кажется, ты напрашиваешься на комплимент. – Дарьяна предостерегающе посмотрела на него.
– Сейчас ты расскажешь, какой я неудачник.
– Нарвался… Но рассказывать я ничего не буду. Ты сам это знаешь. И я тоже.
– Ну, извини, что я такой! – в запальчивости воскликнул Валентин.
– Может, обойдемся без истерик? – поморщилась она.
– А может, обойдемся без развода?
– Увы.
– А может, все-таки обойдемся?
– Нет.
– Ты меня убиваешь.
– Значит, заявления не будет?
– Увы, – ее же словом ответил он.
– Что ж, придется обращаться в суд… Прощай!
Она повернулась, чтобы уйти, но Валентин не мог ее отпустить. Слишком сильно он любил ее. Он стремительно нагнал ее, ладонями порывисто, но мягко взял за плечи, заставил остановиться.
– Что такое? – не оборачиваясь, напряженно спросила она.
– Не уходи.
– Давай обойдемся без сцен! – достаточно резко сказала она.
Но тем не менее даже телом не подалась вперед, чтобы продолжить движение.
– Тебе не нужно было приходить.
– Я это уже поняла.
– А ты пришла. И ты не можешь так просто уйти.
– Почему?
– Потому что у тебя принципы. Потому что у тебя воспитание. Только с мужем, и больше ни с кем. А я твой муж. Я!..
– Это уже формальность.
Он почувствовал, как мелкая дрожь пробежала по ее телу. И напрягалась она в ожидании момента, когда можно будет расслабиться… Он знал, что все это значит. Ведь если ей верить, то у нее почти месяц не было мужчины. А он хотел ей верить…
– Вовсе нет… Это наш дом, мы здесь одни. Ты должна остаться. Ты должна остаться со мной…
– Но мне нужно идти.
Она мотнула головой, но вместо того чтобы подать тело вперед, шагнула назад, спиной прижавшись к его животу. И голову запрокинула так, что волосы растеклись по его правому плечу.
– Ты же знаешь, нам всегда было хорошо вместе.
– Это было в прошлом, – тихонько, с чувственным придыханием сказала.
– Ты в этом уверена?
– Отпусти меня.
– Я пытаюсь тебя отпустить, но не могу.
– Ты должен меня отпустить, – прошептала она.
– Не должен…
Платье на ней из нежной шерсти, мягкое, подол задирался легко. Лето на улице, не время для колготок. Но вместе с тем пасмурно там, прохладно, поэтому на Дарьяне чулки телесного цвета, без подвязок, на силиконовой резинке… А трусики маленькие, кружевные, можно сказать, символические…
– Что ты делаешь? – протестующе зашипела Дарьяна.
Но даже не попыталась вырваться, когда его пальцы пролезли под резинку трусиков.
– Угадай.
– Так нельзя…
– Можно. Только мне одному и можно. Потому что я твой законный муж.
– Все равно нельзя…
Платье снималось легко, и Дарьяна даже подняла руки, чтобы помочь ему. А когда осталась без бюстгальтера, инстинктивно закрыла грудь руками, но Валентин тут же заставил ее их опустить. Он знал, как нравится ей, когда его пальцы бабочками порхают вокруг ее сосков, легонько задевая твердеющую нежно-розового цвета плоть. Так он и поступил, ожидая, что Дарьяна полностью расслабится в его объятиях. Она приняла его ласку, но напряжение в ее теле осталось. И страстных вздохов не было, и ноги у нее плотно сомкнуты. Она всего лишь позволяла пользоваться собой, не поощряя, а, напротив, осуждая себя за это. Валентин чувствовал это, но не мог остановиться…
– Не надо, – едва слышно пробормотала, когда он уложил ее на диван, перегнув через мягкий подлокотник.
– Уже поздно, – прошептал он ей на ухо, раздвигая ноги.
