– У тебя не голова, а Дом советов, – улыбнулся Семен. – Лапкин на Усыгина работал, он должен быть в курсе. Я с ним поговорю. Он мне все расскажет… Знаешь, сначала мы ему крысятничество предъявим, а потом я с него за Усыгина спрошу. Когда у человека очко играет, он все вспомнит, даже то, чего не знает…
– Можно и так, – кивнула Джема.
– И еще Наташка может быть в курсе его старых дел. Она с Алексом жила и может знать…
– Ничего она не знает! – изменилась в лице Джема.
– А вдруг? – насмешливо посмотрел на нее Семен.
– Ты что, не понимаешь – ее ничего в этой жизни, кроме наркоты, не интересует!
– Я бы не сказал.
– Издеваешься?.. Ладно, я сама с Лапкиным поговорю. И с Наташкой тоже…
– Даже так?
– Не смей к ней ходить!
– А то что?
Джема поставила локти на стол, развела их в стороны и опустила голову. Она понимала, что не может остановить мужа, поэтому сложила, что называется, руки.
– Не пойду я к ней, – успокоил ее Семен.
– Не надо, – умоляюще посмотрела на него Джема. – Поверь, от нее только беды. И ты страдаешь, и я… Я тебе нужна, а не она…
– Нужна, – со скрипом согласился он. – Ты мне нужна, не вопрос… А Наташа… она меня предала…
– Она тебе изменила. Она наставила тебе рога. Если ты вернешься к ней, над тобой начнут посмеиваться. Тебя перестанут уважать…
Увы, но это так. Семен поведет себя как слабак, если вернется к Наташе, и потеряет лицо.
– Я не могу быть слабым, да? – мрачно глянул он на Джему.
– Ты сам знаешь, что нет.
– Правильно, я должен быть сильным. Очень сильным… Завтра у меня стрелка с ворами, а потом… Но сначала стрелка.
– Что за воры? Что за стрелка? – встревожилась девушка.
Но вместе с тем ее радовало, что разговор свернул с ненавистной ей темы.
– На Ганса воры наехали.
– Кто такие?
– Темнят, не открываются. Завтра видно будет.
– За Ганса надо подписаться. Без Ганса нам будет тяжело. Вернее, без его отца. Инфляция бешеная, без бюджетных денег нам не развернуться. А так хорошо все… Еще бы потоки увеличить, возможности у нас для этого есть, только вот рог изобилия маловат.
– Или рог маловат, или дуют в него слабовато… Ничего, с ворами разберемся, и с Ганихиным порешаем. И насчет потоков вопрос решим, и насчет бизнеса. Есть у меня одна идейка. Мы на заводе площадь арендовали, по льготной цене, а сдать могли по реальной. Выгода – в наш карман. А если такую площадь приватизировать, за бесценок, а потом в аренду сдать? А если кучу площадей, на тысячи квадратов? И где-нибудь в центре Москвы… Представляешь, какие бабки можно рубить, совершенно ничего не делая?.. Думаю, Ганихин может нам в этом помочь.
– Если поможет, хорошо, – кивнула Джема. – В принципе проект интересный. Но я бы лучше нефтью занялась. До Питера железнодорожными цистернами, там погрузить на танкеры, а затем в Европу. Если хорошо дело поставить, миллионами будем ворочать…
– Есть у меня в Питере люди, они сейчас при делах. Можно через них попробовать.
– Этого мало. Прежде всего нам Ганихин нужен. Мы к нему вместе поедем. Я ему всю цепочку выстрою, «от» и «до». Тут все четко нужно изложить, чтобы он не усомнился. Дело серьезное, работа большая, но она того стоит. Процент ему предложим, чтобы у него интерес был…
– Ему от нас не коммерция нужна. Ему от нас нужна сила.
– Одно другому не мешает.
– Да, но если мы не сможем показать свою силу, то какое к нам тогда доверие?.. Ничего, разрулимся…
– Ты уж поосторожней там.
– А вот этого я не слышал, хорошо? – Семен сурово посмотрел на Джему.
Он настраивался на серьезное дело и беречь себя не собирался. Надо будет – на нож пойдет, но от своего не отступится.
* * *
Для стрелки воры выбрали банкетный зал ресторана. Они сидели по одну сторону длинного стола, Семен с Харитоном – по другую. Больше никого в гулком зале не было. Охрана дожидалась своих криминальных боссов за дверью.
Воры пришли на встречу в темных двубортных костюмах, но все-таки они больше были похожи на уголовников, нежели на цивильных бизнесменов. Лоску им не хватало, утонченности, и пахло от них баландой, а не деньгами.
– Нехорошо как-то вышло, – сказал вор, который представился Игорем Даниловичем.
Высокий, сухопарый, черты лица резкие, грубые, кожа темная, но не от загара, а от какой-то болезни. Чувствовалось, этот мужчина провел в заключении не один десяток лет. И неудивительно, если его разъедает изнутри туберкулез.
– Виталик сказал нам про своего отца, но не сказал, что ему покровительствует какой-то Сэм Волынский.
Говорил он вежливо, но при этом нарочно сказал «какой-то». Дескать, по его разумению, Семен ничего собой не представляет.
– Да, я делаю Виталику крышу, – с виду невозмутимо отозвался Семен. – И он обратился ко мне, чтобы я разобрался со всей этой непонятной ситуацией.
– Что в этой ситуации непонятно? – выказал удивление Степан Андреевич.
Этот среднего роста, кряжистый. И физическая сила в нем чувствуется, и внутренняя. Вряд ли он занимался спортом, тяжелой атлетикой, скорее всего, сила у него от природы. И сам он казался мужиком от сохи. Простецкое у него лицо, крестьянское, но руки при этом не мозолистые, не заскорузлые. Такими руками не землю пашут, а кошельки потрошат.
– Все понятно. Виталик за колючкой был, законы наши знает, воровской общак для него святое дело. Поэтому он должен платить десять процентов в общак.
– Я знаю, как это делается. Сначала заключается договор на десять процентов, потом идут накладки – десять процентов за охрану, еще десять процентов за участие в разборах, за риск, за вредность, за все такое прочее. В итоге выходят все тридцать процентов. Но жертва уже заглотила наживку, ее с крючка не снять… Но с этим все понятно. Обычная разводка для лоха. Плавали – знаем. Непонятно другое. Кто вы такие?
– Нет, это ты кто такой?
– Виталик вам все сказал. Сэм я, волынская братва за мной. А то, что раньше он про меня сказать вам не мог, так это потому, что рамсы у меня были с солнцевскими. Ответили ударом на удар, решили с Нахрапом, сделали его бригаду, уехали отдыхать, потом вернулись. Виталик думал, что я исчез надолго, поэтому не сказал про меня. Но я уже здесь. И с солнцевскими у меня все в поряде. Бригада на взводе, готова решить все проблемы. Я все сказал. Теперь, кто вы такие?
– Я так понимаю, ты из новых, – презрительно усмехнулся Игорь Данилович. – Мы назовемся, не вопрос, но тебе это ничего не скажет.
– Давай без предисловий, – холодно посмотрел на него Сэм.
