– Ну, для Юлии Петровны ты еще молода…
Фрамуга балконного остекления открывалась легко. В этот оконный проем и выбросили тело бедняги Берестова… Может, и не в этот, может, в соседний, но уточнять я не стал. Не было смысла рисовать картину преступления. Убийца установлен, дело в связи с его гибелью закрыто. В связи с происшествием хотелось знать только одно: как преступники проникли в эту квартиру – хитростью, нахрапом или Берестов открыл им дверь, как старым друзьям?
– И Рита еще молодая, ей всего двадцать пять, – вспомнил я Юркину жену. – И так же, как и ты, осталась вдовой.
– Это вы о чем?
– О ком. О жене моего друга. Сначала преступники убили его, а потом пришли за твоим мужем. Такая вот последовательность… – я нарочно взял паузу, чтобы Юля втянулась в нее, задумалась. И неожиданно для нее хлестко спросил: – Ты их знала?
Представьте себе студента, заснувшего на лекции. Вопрос преподавателя застает его врасплох, он просыпается и отчаянно делает вид, что вовсе не спал. Именно поэтому на поставленный вопрос он отвечает быстро, скороговоркой. Если он знает ответ, то озвучит его четко, если нет – выдаст невнятную отсебятину. Главное, молчать он не станет. Сначала скажет, а потом уже подумает.
То же самое случилось и с Юлей.
– Лучше бы не знала, – не раздумывая, сказала она.
– Но ведь знала!
– Я знала? – спохватилась она. – Я не знала… Кто вам такое сказал?
– Да есть информация, – нагнал я туману.
– Но я их не знала… Даже в глаза не видела…
– Что, и следователь с тобой не беседовал, их фотографии не показывал?
– Был следователь. И фотографии показывал…
– Но ему ты не сказала, что знала их. Ему не сказала, а мне сказала.
– И вам ничего не говорила.
– Говорила, Юля, говорила. Да я и сам знаю… Дело дрянь, Юля. Они убили твоего мужа только потому, что он знал их. И машину свою на них оформил, по доверенности… По доверенности, да?
Сомкнув губы, девушка отвела в сторону взгляд. И руки на животе скрестила – защитный жест, против меня. Значит, задел я ее за живое.
– Они убили твоего мужа, могут убить и тебя. Ты, Юля, должна это понять, – наседал я.
– Как же они могут меня убить, если их уже нет? – резонно спросила она.
– Их двоих нет, а был еще и третий. И четвертый, пятый… Там целая организация, и ты должна это понимать…
– Какая организация?! Просто приехал, две ночи у нас переночевал, водку пил, – сдалась она.
– Кто приехал, кто пил?
– Ну, тот, которого сразу убили… Колька с ним на приисках познакомился.
– На каких приисках?
– Ну, золото там…
– И где эти прииски?
– Ну, где-то в Сибири.
– Мы тоже Сибирь, Юля.
– Ну, мы Западная Сибирь, а прииски дальше, – махнула она рукой на восток. – Сибирь большая. А где точно эти прииски, я не знаю…
– Название реки, места. На Колыме, может?
– Нет, он про Ангару говорил…
– Ну вот, уже точней… Значит, на приисках с ним познакомился… Что, много золота добыл?
– Да нет, немного. Но на ремонт хватило, ну, и мебель там…
– Значит, не зря золото мыл.
– Три года его не было. Мог бы и здесь эти деньги заработать… Лучше бы здесь был, чем с этим Витей…
– Значит, Витя его звали, приятеля твоего мужа… Один Витя, а другой, тот, который со шрамом, его как звали?
– Чего не знаю, того не знаю. У нас только Витя бывал…
– Коля на него доверенность выписал.
– Ну да, выписывал. Витя ему денег дал, Коля машину купил, на себя оформил, а вернул ему по доверенности…
– И на кого доверенность выписал?
– Ну, на Витю…
– А паспортные данные – фамилия, имя, отчество, год рождения, место?
– Ну да, там должно было быть. Доверенность через нотариуса выписывали.
– Далеко нотариальная контора?
– Да нет, на соседней улице… Знаете, у меня где-то копия есть…
– Юля, если ты ее найдешь, моя нога скажет тебе огромное спасибо, – взбодренно улыбнулся я.
– Что, сильно болит?
– Еле хожу.
– А чего без палочки?
– Да пока не обзавелся.
– Ну, я бы могла одолжить… – замялась женщина.
– А что, есть?
– Да Коля когда с приисков вернулся, палочка у него была. Медведь ему ногу подрал, он потому и уехал домой…
Палочку Юля нашла на балконе. Минуты за три обернулась. А с доверенностью дело затянулось.
Пока она искала копию документа, я изучил палочку вдоль и поперек. Типичная самоделка, вырезанная из лиственницы. И крепкая, и сырость ей не страшна. И отделана с душой, только вот колорит какой-то мрачный – очковая кобра обвивала палочку снизу до самого верха, капюшон ее покоился на изгибе, а раздвоенное жало тянулось до конца ручки.
За окнами уже стемнело, когда Юля наконец нашла копию доверенности. Но с такой палочкой, как эта, совсем не страшно было отправляться в ночь. Казалось, если что – сама кобра вступится за меня, смертельным зубом прокусит горло любому врагу… Конечно же, это была всего лишь иллюзия, ведь прежнего своего хозяина она от убийц не спасла…
– Жерновой Виктор Астафьевич, – прочитал я. – Семьдесят девятого года рождения, место рождения – поселок Верхние Пни, Низовский район, Иркутская область… Так, зарегистрирован там же… Значит, Верхние Пни… И что это нам дает?
– Что? – заинтригованно, как показалось мне, спросила Юля.
– Да ничего… Вот если бы знать, где он здесь обитал и с кем?.. Может, еще что-нибудь вспомнишь?
Но вспомнить она ничего не смогла. Или не захотела. Так и не узнал я, где жил и чем занимался Витя Жерновой в моем родном Черногайске.
Что-то подсказывало мне, что покойник был связан с ночным клубом «Эдельвейс» не только через стриптизершу Таню Зуйко. Но пока что в моем арсенале не было ничего такого, чем бы я мог подкрепить это предположение.
Глава 4
Палочка помогла мне существенно разгрузить простреленную мышцу, но все равно домой я еле добрался. Стиснув зубы, чтобы не вырвался стон, поднялся на пятый этаж. А там, как оказалось, меня ждал приятный сюрприз.
В тусклом свете лампочки под пыльным плафоном я увидел медсестру Лидочку. В голубой беретке, в блестящем синем плащике, в сапожках на шпильке она выглядела более привлекательно, чем в бесформенном белом халате.
– Ты за мной? – с натужной улыбкой спросил я.
