– Ты уж извини! – бросила она вслед мне.
И дверь закрыла за мной тихо, с сожалением.
Я спустился на второй этаж, одну за другой осмотрел все двери. Вроде бы ничего необычного. Но ковриков под ними нет, а чисто. Видно, в подъезде кто-то регулярно убирался. Возможно, труд технички оплачивал клуб «Эдельвейс», но искать подтверждения этому я не собирался, да и ни к чему.
А искал я фрагменты штукатурки, которая обычно сыплется с дверного проема, особенно если дом старый. Но, видно, дверьми действительно никто не пользовался, поэтому на пол ничего не просыпалось. Или пользовались ими, но до того, как здесь побывала уборщица. Если пользовались, то, скорее всего, какой-то одной.
Я приложил руку под одну щель. Если за ней пустота, то должен был быть хоть какой-то приток воздуха. Но я не ощутил даже легкого дуновения. Значит, за ней находилась непроницаемая стена. Едва уловимое движение воздуха я уловил под третьей по счету дверью. Видимо, за ней и находилась пустота, заполненная обитателями клуба.
Возможно, от этой двери тянется коридор, вдоль которого расположены комнаты, где живут и принимают клиентов клубные танцовщицы. И где их время от времени убивают…
Как всякий умудренный опытом опер, я имел при себе не одну, а целых три отмычки из сверхпрочной авиационной стали. Таким комплектом домушник по кличке Сырок мог открыть практически любую дверь. Он-то и научил меня, как это делается. Не скажу, что я в совершенстве освоил это преступное ремесло, но многие замки действительно сдавались мне на милость. И уж точно я смог бы справиться с этой дверью, в которой имелся всего один и довольно-таки примитивный на вид замок.
Слабым этот замок оказался не только на вид, но и на поверку. Но беда в том, что дверь, видимо, была закрыта еще и на внутреннюю задвижку. Тогда я спрятал отмычки в потайной карман куртки и просто-напросто позвонил в дверь. Вернее, нажал на кнопку, но не уловил ни малейшего звука. Или звонок не работал, или сигнал от него тонул в толстом слое дверного звукоизолята.
Стучать в дверь я не стал. Можно, конечно, было прикинуться жильцом дома, который спьяну перепутал второй этаж с третьим или даже четвертым. Но где гарантия, что дверь мне не откроет тот самый детина, которого я сегодня так удачно уронил на пол. Тогда мне придется спасаться бегством, но с моей ногой это невозможно. Или убить его, чтобы защититься, а этого я не хотел.
Я спустился, вышел из подъезда, отошел подальше от дома, глянул на него со стороны двора, не сразу, но заметил темневшую на фоне белой стены пожарную лестницу. И еще я видел межэтажный карниз, по которому можно было добраться до ближайшего балкона на втором этаже.
Правда, нижняя перекладина пожарной лестницы находилась метрах в двух с половиной от земли, и дотянуться до нее я мог бы только в отчаянном прыжке. Но прыгать я не мог. Зато у меня была палочка, которая однажды уже стала моей выручалочкой. И сейчас мне представилась возможность проверить ее на прочность.
Я зацепился ею за лестницу, повис на ней. Убедившись, что палочка выдерживает массу моего тела, я с помощью одних только рук оторвался от земли, мало-помалу поднялся на них до нижней перекладины, ухватился за нее, подтянул к ней здоровую ногу, влез на лестницу всем телом. Была мысль бросить палочку, но я вовремя одернул себя и сохранил ее при себе. И она мне пригодилась. Карниз оказался слишком узким, но, зацепившись палочкой за железный прут, я относительно легко дотянулся до самого балкона.
Он был без остекления и ничем не отличался от балконов сверху. Видимо, руководство «Эдельвейса» не желало афишировать, что второй этаж дома стал приобретением клуба. В чем здесь причина – это я и хотел выяснить.
Я перебросил тело через перила и опустился на пыльный и загаженный голубиным пометом пол. Судя по всему, сюда действительно давно никто не выходил. И окно, в которое мне чертовски хотелось заглянуть, изнутри было забрано решеткой и вдобавок наглухо зашторено. На занавеску изнутри падал свет, но то, что происходит за ней, видеть я не мог. Хоть бы тень какая мелькнула. Тень девушки, танцующей перед клиентом или даже под ним. Зато я отдаленно услышал красивую медленную мелодию. Селин Дион исполняла свою знаменитую балладу из «Титаника». Насколько я знал, под такую музыку стриптиз не исполняют. Но под такие ритмы хорошо возлежать в объятиях красивой девушки после бурной встряски.
Я не стал дожидаться, когда откроется одно окно, и, перегнувшись через перила, попробовал заглянуть в следующее. Но и оно было зашторено.
Я уже задал себе вопрос, не пора ли мне обратно, когда заметил скобу, торчащую между двух окон. Я мог бы зацепиться за нее палочкой и протащить свое тело дальше по карнизу. Так я и поступил. Но, видимо, слишком резко перемахнул через балкон, поэтому промахнулся ногой мимо опоры и рухнул бы вниз, если бы изгиб палочки не зацепился за скобу. А так я просто повис, болтая ногой в воздухе.
Именно в это время снизу послышались голоса. Сила тяжести, схватив меня за ноги, упорно тащила вниз, и я боялся шевельнуть головой, чтобы палочка не выскользнула из зацепа. Еще я не хотел привлекать к себе внимание, поэтому замер в позе водосточной трубы, пока шумная компания не прошла мимо. Тогда я попробовал поставить ногу на карниз и едва сделал это, как слева от меня открылось вдруг окно, к которому я как раз и стремился.
– Хоть воздухом подышать, – услышал я монотонно прозвучавший женский голос.
Казалось, его обладательница разговаривает с кем-то, но ответа я не услышал.
– Хорошо, – повторила женщина таким тоном, как будто на самом деле ей было очень плохо.
Я подтянулся на палочке, но из-за порывистого движения она все-таки выскользнула из своего гнезда. К счастью, моя рука была поднята достаточно высоко, чтобы я смог зацепиться за скобу. Правда, палочка полетела вниз и с гулким стуком упала на бетонную отмостку дома.
– Кто там? – голосом, лишенным тревожных эмоций, спросила женщина.
Казалось, ей все равно, что происходит рядом и внизу, просто нужно было как-то отреагировать на шум, поэтому она и подала голос.
Я уже видел, что одна половина окна распахнута настежь, но в зарешеченной комнате за ним свет не горит. Одной рукой я крепко держался за скобу в стене, а другой дотянулся до решетки в окне.
Пока я перемещал тело к окну, мне все казалось, что к руке приложат что-нибудь горячее – раскаленный утюг, например, или паяльник. Но ничего такого не произошло, и я смог наконец заглянуть в комнату и увидеть женщину, стоявшую за решеткой. Вернее, это была девушка, причем потрясающе красивая. Во всяком случае, такой она казалась мне в свете уличных фонарей, который падал на нее со стороны окна. Другого света в расшторенной комнате не было.
– Ты кто такой? – без всякого страха, но и без особого любопытства спросила она.
– Бэтмен, летаю тут от нечего делать.
– А-а, Бэтмен, – с улыбкой недоразвитого ребенка отозвалась девушка. – Где-то я это уже слышала.
