– А Юлю свою?
– Юлю?! Так она моя девушка!
– А что, твоя девушка не могла убить?
– Нет конечно!
– Чья-то могла, а твоя нет, так, что ли, получается?
– Юля здесь ни при чем!
– А почему Юля? Может, это ты убил?
– Да нет! – Толик шокированно таращился на Богдана.
В глазах у него недоумение человека, который пошел получать «Волгу», выигранную в лотерею, но вдруг узнал, что он сам должен государству пятнадцать тысяч рублей.
Богдан взял парня за рукав куртки. Похоже, в этой же одежде он находился вчера. Если так, то на куртке могли быть микрочастицы сгоревшего пороха. Если, конечно, убивал Толик. Но вероятность этого ничтожно мала. Хотя одежду надо бы сдать на экспертизу.
– Снимай, – потребовал он.
– Зачем? – удивился Толик.
– Ничего, не замерзнешь.
Он хотел сказать, что у них тепло, но это, увы, не соответствовало действительности. Холодно уже за окном, а отопительный сезон еще не начался, поэтому не жарко в кабинете, мягко говоря. Поэтому неплохо было бы согреться кофе. А вода уже вскипела. Но Ревякин сам потянулся за кружками, а Богдану махнул рукой – дескать, занимайся делом.
– Если ты стрелял, то у тебя пороховые газы на куртке остались. Экспертиза выявит.
– А если нет?
– Тогда не выявит.
– Не выявит! – облегченно вздохнул парень.
– Ты находился рядом с местом преступления. Ты находился рядом с местом, где убили человека. Что ты там делал?
– Ну, Юлька там живет. Я ее подвез, мы встали, ну, целовались…
Действительно, на губах у его девчонки Богдан видел размазанную, а местами полностью слизанную помаду. Да и не верил он в свою мимолетную версию. Но куртку на экспертизу он все-таки отдаст. И с Юлей надо будет поговорить…
– А выстрелы слышали?
– Выстрелы? Что-то было… Только мы не поняли. Музыка у нас играла. А потом смотрим, человек бежит. Прыг на машину…
– А чего ты встал так, что через тебя перепрыгивать надо?
– Ну, я Юльку напугать хотел. Разогнался и перед самым домом остановился. Еще бы чуть-чуть, и все…
– А говоришь, ни одной царапины за два года. Если ты такой лихач, должны быть царапины.
– Да не лихач я. Просто Юлька очень нравится. Голову иногда сносит, – смущенно улыбнулся Толик.
– Вот я и говорю, что башню сносит, – усмехнулся Богдан. – Она сказала, что убийцу увезти нужно. И ты увез… Где он у тебя находился, когда я к вам подходил? В багажнике? На заднем сиденье?
– Да не было никого!
– Смотри, я ведь Юлю твою допрашивать буду. Если вдруг какие-то расхождения будут, то мы тебя быстро на чистую воду выведем!
– Да я здесь ни при чем!
– А Юля?
– И Юля тоже!
– Да? Но мы-то тебя подозреваем… Короче, Толик, у тебя еще есть время подумать. Мы с тобой сейчас кофе попьем, ты с нами посидишь, потом эксперт с твоей куртки соскоб сделает. В общем, у тебя есть время подумать.
– Мне не в чем сознаваться!
– Да? Тогда думай, как было дело. Вспоминай вчерашнюю ночь, вспоминай, как выглядел преступник. Я понимаю, спортивный костюм, маска, волосы, женская походка… Но что ты еще видел? Может, есть какая-то мелочь, которая выскользнула из памяти. А может, ты его глаза видел, когда он через твою машину прыгал? Может, эти глаза показались тебе знакомыми?
– Глаза?.. – Толик лихорадочно задумался. – Да, я видел ее глаза… Там светло было, а еще я фары включил, когда увидел, что к нам кто-то бежит… Там в маске вырез для глаз широкий был…
– И что?
– Узкие там глаза.
– Что, как у японца?
– Как у японца?.. Да нет, не совсем узкие… Я бы даже сказал, длинные… Не узкие, но длинные, может, потому и кажутся узкими… И брови еще черные-пречерные. Как будто нарисованные…
– Может, выщипанные? – подсказал Богдан.
– Может, и выщипанные. И очень густо накрашенные… Мне так показалось… И эти брови очень близко подходят к глазам. У Юли брови высоко находятся, а у этой очень низко. Даже век не видно…
– А цвет глаз?
– Я же говорю, фары включил и глаза эти заблестели, ну, от света… Хотя мне показалось, что красные глаза. Зрачки красные. Верней, зрачки черные, а вокруг все красное… Но это, наверное, от света…
– Может, и от света… А может, оборотень был… Нарисовать эти глаза можешь? Длинные, узкие, брови низкие, век не видно – это понятно. А какой внешний угол? Он может кверху быть загнут, может книзу. То же самое с внутренним уголком…
Богдану пришлось нарисовать на листе бумаги брови, нос, глаза, показать, где внешний угол, где внутренний. Толик все понял и после нескольких попыток нарисовал глаза подозреваемого. И даже переносицу изобразил. Широкая переносица, что уже немаловажно…
– Точно так было или сочиняешь? – спросил Богдан, разглядывая рисунок, верней, корявое его подобие.
– Ну, могу в чем-то ошибиться. Но что помню, то нарисовал…
Ревякин взял лист бумаги, долго рассматривал изображение.
– На женщину похоже, – наконец выдал он.
– Похоже, – согласился Богдан. – Только что это за женщина? Хорошо прыгает, быстро бегает… А еще стреляет без промаха…
– Кто у нас там дежурит? Филиппов?
Ревякин вышел из кабинета, минут через пять появился и увел Толика вместе с курткой. И вернулся.
– Пусть с Филипповым пообщается. Под протокол, – сказал он, размешивая сахар в своей кружке. – Он его и кофе напоит… Хорошо ты этого Толика раскачал, мне понравилось. Еще бы про глаза не соврал…
Он снова взял рисунок, всмотрелся в изображение.
– Никого не узнаешь? – спросил Богдан.
– Интересные глаза. Но не узнаю… Значит, баба в Зонтика стреляла?
– Похоже на то. Я ее заколку нашел, на ней волосы… Ну, возможно, что ее заколка…
– Заколка – это хорошо. А ствол?
– Нет ствола… И эти ствол увезли…
– Кто «эти»?
– Киллеры, которые Тараса застрелили. И Зяму вместе с ним… Расстреляли весь магазин и уехали вместе с автоматом. И никаких следов, кроме гильз…
– Тарас, Зяма, Зонтик… Это война, Богдан. Это Шурин под себя зачищает. От этой печки плясать надо… Ты правильно вчера сделал, что к Диме Ковалькову поехал. Ну да, на месте он был, да, алиби у него. Но никто не говорит, что Ковальков лично Тараса и Зяму застрелил. Может, кто-то из его людей это сделал… Он в Афгане служил, и друзья у него такие же «афганцы» могут быть. У них, у «афганцев», свои сообщества, встречаются они, разговаривают между собой. У кого-то дела не очень, кто-то спивается, кому-то работа хорошая нужна. А у Ковалькова с этим без проблем… Что-то я не в ту сторону полез, – спохватился Ревякин.
