Богдан запнулся. Кажется, он спорол чушь. Катя неосторожно нажала на спусковой крючок. А потом последовал неосторожный контрольный выстрел в голову… Но сейчас логика важна поскольку-постольку. Сейчас гораздо важней сбить Катю с толку, заморочить ей голову, запутать.
– Но Федор не просил меня пугать Зонтика, – мотнула она головой.
– Правильно, он просил тебя его убить. Я это знаю. Но сейчас разговор не о нем, а о тебе. Надо думать, как тебе выкрутиться… Кстати, эта версия объясняет, где ты взяла огнестрельное оружие. За незаконное хранение пистолета ответит Шуринов, а не ты. За убийство в состоянии аффекта можно отделаться годом исправительных работ. Или даже условным сроком. Но как быть с огнестрельным оружием? Это уже другая статья, и от нее не отделаться. Но если оружие ты получила от Шуринова, то это все объясняет…
– А ему что будет? – задумалась Белкина.
– Он же просил тебя напугать Зонтикова. Он же не хотел, чтобы ты его убила… За оружие он, конечно, свое получит… Думаю, года на три сядет. Зато потом вернется к тебе. Потому что возвращаться больше будет не к кому. С женой он, я так понимаю, развелся, на тебе, наверное, собрался жениться… Освободится через три года и женится. На тебе.
– А чтобы он сел, я должна свалить все на него?
– Не все. А только то, что Зонтикова надо было напугать.
– Если я это сделаю, он от меня отречется…
– А если не сдашь его, если на семь лет сядешь, он от тебя не отречется?
– Нет.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать один.
– А через восемь лет почти тридцать будет. А выглядеть будешь на все сорок. Потому что зона красоты не прибавляет. Она красоту портит. И здоровье разрушает, как физическое, так и душевное. Выйдешь ты старая, никому не нужная, а у Федора твоего жена молодая. И любовницы еще моложе…
– Вы же обещали год исправительных работ! – разволновалась девушка.
– Это если экспертиза признает… А если нет? К тому же до суда еще дожить надо. Ты знаешь, кто Рычага убил, вора в законе? Киллер убил, Шарков его фамилия. Шуринов его нанял, а мы его задержали. И что? Недавно в тюрьме повесился.
– Сам? – настороженно посмотрела на Богдана Белкина.
– Нет конечно! Заказали Шаркова. А ведь он Шуринова не сдавал. Точно так же, как и ты, из личных побуждений убил. А его все равно не пощадили. И тебя не пощадят… Ты же знаешь, кто такой Шуринов. Знаешь, насколько он опасен. Поверь, выручать он тебя не станет. Вслед за Шарковым пойдешь. И за Зойкой… Зойка Шаркову помогала, и ее за это убили… Шарков не признавался, что его Шуринов нанял. Если бы признался, мы бы его под свою защиту взяли, и воры бы нам помогли, потому что Шуринов Рычагова заказал, законного вора. А в тюрьме воры бал правят. А ты вора, Катя, убила. Пусть и не законного, но уважаемого. Тебе и Шуринов угрожать будет, и воры. А если признаешься, как дело было, тебе будет гарантирована защита. И от нас, и от воров, которым Шуринов твой поперек горла…
– Но Федор здесь ни при чем!
– Зря ты его выгораживаешь, Катя. Ох и зря! Мы ведь можем повернуть дело так, что Шуринов заставил тебя убить Зонтика. Под угрозой расправы над твоими родителями. И если ты дашь против него показания, то можешь отделаться условным сроком. А если на восемь лет сядешь… Выйдешь ты, а Шуринова-то уже нет. У него война с ворами, он законника убил, на него уже заказ поступил. Не жилец он. Выйдешь ты через восемь лет, а он уже на кладбище. Что, посмертно его любить будешь?
– Да, посмертно! – одержимо глянула на Богдана девушка.
Но Городовой не сдавался. То с одного бока зайдет, то с другого, но все мимо. Белкина вроде бы и осознавала, что ничего хорошего ей впереди не светит, но Шуринова сдавать не торопилась. И, похоже, даже не собиралась.
Потом появился Ревякин. Он с ходу спикировал на Белкину, но та отразила и эту атаку.
Они сняли с задержанной отпечатки пальцев, оформили в камеру предварительного заключения и вернулись в кабинет. Измайлов к этому времени уже уехал домой.
– Ну, что мы имеем, Богдан? – тихо сказал Ревякин, закрывая за собой дверь. – А имеем мы бытовое убийство с применением незаконного огнестрельного оружия. И Шуринов здесь ни при чем. Измайлова эта версия вполне устраивает…
– А что не устраивает? – саркастически усмехнулся Богдан.
– А то и не устраивает, что мы Шуринова тронули… На пенсию Евгений Павлович собирается, деньги на мягкую соломку копит. Теперь мы точно знаем, что с Шурином у него вась-вась. Видал, как прискакал!.. И как нам в таких условиях работать?
– Как?
– Я не думаю, что Измайлов продался с потрохами. Он знал, что мы киллера-женщину ищем, но Шурину об этом не сказал. Потому тот и поверил, что мы Белкину на вымогательство раскручиваем, Измайлову позвонил… Нет, Евгений Павлович дело предавать не будет. А то, что выгоду поимел, так это человеческая слабость. Я его, конечно, не оправдываю и понимать не хочу. Но понять все-таки придется. Измайлову порядок в районе нужен. Шурин его, конечно, не обеспечит, но беспредел творить не будет. Это уже плюс. К тому же Шурина можно на информацию поиметь. Он знает о криминальной обстановке то, чего не знаем мы. Глядишь, наводочку даст…
– Не убедил.
– Да я, если честно, и себя убедить не могу. Хотя и пытаюсь, – кисло улыбнулся Ревякин. – Хотя и согласен с тем, что Шуринов – меньшее из зол. Кооперация, частные капиталы – все, процесс вышел из-под контроля. Для нас начался Дикий Запад, когда все решает грубая физическая сила. Рэкет, крыши, насилие… Хорошо, если за этим делом один человек будет стоять, с которого можно будет спросить. А если таких людей будет куча? Рычаг! Зяма! Пархом! Мохнатый! Кипяток! Если они все друг с другом воевать будут, тогда мы точно в Чикаго превратимся.
– А мы уже превратились в Чикаго. Рычага убили, Тараса, Зяму, Зонтика…
– Но это в прошлом. Сейчас Шурин власть возьмет, и все устаканится.
– Так ему еще и Пархома надо убить, чтобы всю власть взять. Или это уже не наш район?.. Так, Мохнатый у нас в районе, Кипяток. У них свои банды. Как бы их отстреливать не начали… Или пусть отстреливают? Как-нибудь переживем? Отстреляют бешеных собак, тогда и заживем?.. Но Шурин сам бешеная собака! И другие бешеные собаки появятся. Обязательно появятся, если будут знать, что милиция бездействует. А если самого Шурина отловить, тот же Мохнатый задумается: может, завязывать пора?
– Чего ты завелся? – скривился Ревякин. – И так тошно, а ты душу травишь…
Он сунул руку в тумбу стола, вынул оттуда бутылку водки. Вроде был повод отпраздновать успех – как ни крути, а убийство Зонтика раскрыли. Но пили почему-то как за упокой, не чокаясь.
Глава 26
Ждать пришлось недолго. Щелкнул замок, открылась дверь – и словно выглянуло солнце.
– Здравствуйте, Федор Васильевич!
