– И зачем я это делаю? – открывая дверь своей квартиры, у самой себя спросила она.
Пропустила гостя вперед и зашла сама – как в омут головой.
Квартира неплохая. Три комнаты, ремонт, мебель, техника – все неплохо. Именно неплохо, но ничего из ряда вон выходящего. Судя по тому, что рассказывала Катька, ее дом был круче как минимум на порядок... Но сама Катька не вдохновляла его на эротические подвиги. Анжела же по-прежнему восхищала и воспламеняла кровь.
Он по-хозяйски зашел в спальню вслед за ней, бесцеремонно сел на широкую кровать, качнулся на упругом матрасе.
– Круто!
Анжела посмотрела на него с упреком.
– Я постелю тебе в соседней комнате, – безнадежно сказала она.
– Постели, – усмехнулся он.
Она может постелить ему где угодно, хоть в кухне на раскладушке, но все равно спать он будет здесь и с ней. Она уже запустила волка в свою овчарню, так что пусть пеняет на саму себя.
– Выйди, мне нужно принять душ. – Вынув из шкафа полотенце, она двумя руками прижала его к груди, как будто защищалась.
– Прямо здесь?
– Нет, но я должна переодеться...
– Я что, голой тебя не видел?
– Ну, пожалуйста! – взмолилась она.
Алик внял ей, вышел из комнаты. На журнальном столике в гостиной лежала газета, он оторвал от нее кусок, смял в комочек и засунул его в глубь проема, куда вставлялась задвижка на двери в ванную.
Анжела долго не могла закрыть дверь. То ли от усталости, то ли по глупости она не могла понять, в чем проблема, и тупо пыталась задвинуть щеколду. В конце концов ей удалось чуть-чуть примять бумажный комочек и кое-как закрыться.
Алик выждал минут пять, разделся и несильно дернул на себя золоченую ручку. Как он и рассчитывал, слабо запертая дверь открылась без проблем.
Анжела уже выходила из ванной. Одна нога еще там, другая уже на полу. Самый удобный для него и неустойчивый для нее момент. Он обхватил ее руками сзади, пахом прижался к ее влажным выпуклостям. Волосы мокрые, пахнут шампунем, кожа в капельках, возбуждающе приятная на ощупь.
– Пусти! – сквозь зубы процедила она.
– Это чтобы ты не упала!
– Но я не хочу.
– Я хочу.
Он приткнулся задом к стиральной машине, притянул к себе безвольно, а оттого слабо сопротивляющуюся девушку. Губами он ласкал ее шею, а пальцами нежно теребил твердеющие соски.
– Так нельзя, – изнеможенно опустив руки, прошептала она.
– Так нужно... Набери в ванную воды.
Она послушно потянулась за пластиковой пробкой, нагнулась, чтобы заткнуть сливное отверстие в ванне. Так и застыла в этой позе, когда Алик снова прижался к ней сзади, на этот раз плотней и глубже...
А Тимоха говорил, что его Анжела не такая...
После жаркой ванной они отдыхали – пили шампанское из холодильника, хрустели печеньем. А потом Алик снова потащил девушку в постель. На этот раз она даже и не пыталась сопротивляться...
– Ты прямо ненасытный какой-то, – обездвиженная приятной усталостью, с блуждающей на губах улыбкой сказала она.
Алик тоже вымотался. Как-никак три раза – всего за каких-то несколько часов. Но он не позволял усталости взять над собой верх. Разморенно лежал на боку, подставив под голову согнутую в локте руку. Свет в комнате был выключен, но небо над городом уже очистилось от туч, и в окно струился мягкий лунный свет. Анжела пыталась укрыться простыней, но Алик всякий раз срывал с нее этот прокров. Ему нравилось любоваться ее обнаженными фор-мами.
Он смотрел на нее, а думал о Катьке. С ней было бы все по-другому. Сунул-плюнул и на боковую. Никакой романтики...
– Это не я голодный, это ты вкусная такая, – улыбнулся он.
Еще он подумал о том, что Анжела могла бы сейчас лежать в объятиях Тимохи, на скрипучей койке в комнате для длительных свиданий. Деньги у нее имелись, заплатить было чем, чтобы остаться с ним на ночь, а то и на две... Но не было Тимохи. Потому что Алик убил его. Именно поэтому он смог сегодня заполучить его невесту... Значит, не зря он исполнил волю Касатона. Все, что ни делается, то – к лучшему; не зря же так говорят...
– Ты мне тоже нравишься...
Она медленно повернулась к нему, пальчиками провела по плечу, легонько сжала шар его бицепса.
– Большой... Твоя жена, наверное, места себе не находит.
– Ну, может, уже нашла, – презрительно усмехнулся он. – У Юрия Антоновича, мать его... Кстати, ты бы мне адресок его подкинула.
– Зачем? – спросила она с легким признаком тревоги в голосе.
– Должен же я ему морду набить... И рога вернуть...
– За это посадить могут.
– Тебе же лучше будет. Мужик в тюрьме, бабе – свобода...
– Я уже не знаю, где свобода, а где нет... Хотя нет, знаю. Тревожно с тобой, и ведешь ты себя плохо. Тимофей опять же... Но я не хочу, чтобы тебя обратно в тюрьму...
– Что, и адрес не скажешь?
– Ну, если ты настаиваешь, – задумалась Ан-жела.
И все-таки была в ней слабина. Все-таки желание избавиться от него перевешивало в ней едва обозначившуюся привязанность к нему.
Адрес, где жил Юрий Антонович, она ему назвала, но наведался он к нему лишь спустя неделю.
Все это время он жил как король на именинах. Будил и не давал Анжеле покоя по утрам, укладывал спать по ночам, и, судя по всему, это ей очень-очень нравилось. Первое время она даже опаздывала на работу, зато обратно домой приходила раньше обычного. Готовила ему всякие вкусности, сама убиралась в квартире, а он только и делал, что ее ублажал и отлеживал себе спину перед экраном телевизора.
Но позавчера Анжела возвратилась домой на час позже, чем должна была. А вчера задержалась на целых два. Причина вроде бы веская – бизнес покойного Тимохи целиком остался на ней, а это хоть и небольшой, но доходный завод по производству пластиковых панелей. Раньше Анжела работала у него секретарем, сейчас же заняла директорское кресло. А руководить мужским коллективом – дело не шуточное. И все же Алик чувствовал, что наскучил ей. Или просто исчезло чувство новизны... Так или иначе, но домой, как прежде, она уже не спешила. Да и он, если честно, поостыл к ней. К тому же захотелось побывать в гостях у Катьки. Но для этого он должен был уточнить ряд моментов у господина Немчурина.
Алик наведался к нему вечером. Дверь в квартиру открыла миловидная и утонченно ухоженная женщина лет сорока. Стильная прическа, не совсем свежая, но еще и упругая и совсем без морщин кожа под солидным слоем косметики, сочные пухлые губки, на нежных симпатичных ушках сережки с камушком под цвет голубых глаз. И фигурка очень даже ничего – худенькая, изящная, высокие упругости так соблазнительно высовываются из декольте кружевной кофточки.
