– А ты чего?
– Да я монтировку всего лишь хотел положить, а ты набросился...
Игорь слегка опустил ствол и нажал на спуск. Пуля попала Акулычу в ногу.
– Ты что ж делаешь, гад? – схватившись за ногу, взвыл тот.
– Да вот, пистолет слишком тяжелый, слегка облегчить захотел.
– Ну, ты...
– Что я?.. А что ты?
Игорь вынул из багажника смятую газету, показал фото грустно улыбающейся Саши, за спиной которой в межкомнатных дверях стоял Алик:
– Что это такое?
– Не знаю!
Игорь нацелил пистолет на раненую ногу, шевельнул пальцем на спусковом крючке.
– Что это, спрашиваю?
– Ну, ты же знаешь эту бабу! – в паническом ужасе протянул Акулыч.
– Знаю.
– И на Касатона ты охотился.
– Вот это мне уже интересно.
– А мне совсем не интересно. Какого хрена ты устроил всю эту самодеятельность? Думал, мы не узнаем?
– Значит, узнали?
– Более того, узнали, что Касатон открыл охоту на тебя. А за ним здесь, в Москве, такие люди...
– Какие?
– Да такие, что нас всех и оптом и в розницу отымеют... Лучше мы сами от тебя избавимся, чем нас вместе с тобой...
– А это зачем в багажник бросил? – тряхнув газетой, спросил Игорь.
– А это как трах-трава, – сквозь боль горько усмехнулся Акулыч.
– Чего?
– Анекдот такой. Иван-царевич женился на Елене Прекрасной, а она ему не дает. Ну, он к Бабе-яге, типа, как быть? А она – по три дня лесом, по три дня раком и так двадцать лет кряду собирай трах-траву... Иван двадцать лет собирал, принес, типа, дальше что? А сваришь отвар из трах-травы, поставишь Елене Прекрасной под кровать, она наклонится посмотреть, что это там воняет, а ты ей дубиной по голове – и трахай сколько хочешь!..
– Он ее дубиной, а ты меня монтировкой... И где ты эту трах-траву собрал?
– Да не я... Неважно кто... Ты все равно их не знаешь... В общем, они сказали, чтобы я тебе по-казал, ну перед смертью. Чтоб знал, за что уми-рать...
– И за что?
– Ну, за нее... Типа спалился на ней... Там пишут, что она из Петрополя, ну, в театре там играла, мужа у подруги отбила, сама замуж за него вышла...
– За кого? За этого? – стволом пистолета Игорь ткнул Алику в физиономию.
Он-то думал, что отправил этого урода в преисподнюю. Живуч, падла.
– Ну, не знаю, наверное. Ты сам почитай...
– Прямо сейчас этим и займусь. Решу одну проблемку и займусь...
Игорь поднял пистолет.
– Ну, не надо! Не убивай! – жалобно простонал Акулыч. – Тебе же за границу надо, а ксивы у тебя липовые, в аэропорту заметут...
– Ты же говорил, что качество – супер.
– Ну, обманул, извини!.. Я тебе капитальные ксивы могу сделать, никто не придерется.
– Обманешь! Извини!
Игорь выдавил слабину на спусковом крючке.
– А хочешь, я тебе адрес этой кобылы скажу?– схватился за соломинку Акулыч.
– Какой кобылы?
– Ну, с фото...
– Скажи, – пожал плечами Игорь.
Акулыч назвал адрес, но эта соломинка так и не раздулась до размеров спасательного круга. Сейчас Игоря меньше всего интересовало, где жила Сашка вместе с Аликом.
– Адрес-то ты откуда знаешь? – так же равнодушно спросил он.
– Ну, мне велели узнать. Я через редакцию, ну газеты этой...
– Кому нужен ее адрес? Зачем? Ее что – исполнить нужно?..
– Да нет, просто на всякий пожарный... Слышь, Игорек, не убивай, – проникновенно, с надеждой посмотрел на него Акулыч.
– Не хочу я тебя убивать.
– Вот и правильно! – воспрял духом тот.
– Не хочу, – повторил Игорь.
И нажал на спуск. Акулыч скосил глаза на кончик носа, как будто хотел разглядеть дыру, вдруг образовавшуюся в переносице. И замертво завалился на бок.
– Не хочу, а надо! – усмехнулся Игорь.
От трупа он избавляться не стал. Какой смысл париться, если ему по-любому нужно уносить ноги из этой страны?
Игорь достал из кармана куртки российский паспорт, тщательно осмотрел его. Вроде бы все в порядке – печати, номера четкие, не смазанные, краска нигде не подтекает. Водяные знаки просматриваются четко... И с заграничным документом вроде бы все в порядке. Может, Акулыч нарочно загнул про липу, чтобы полезным прикинуться?..
Игорь затащил труп в заросли кустарника, в раздумье сел за руль «Шкоды». Что делать? Ехать в аэропорт или возвращаться обратно?..
Но в Москве его разыскивают менты, за ним охотятся сразу две мафии... Нет, надо ехать в аэропорт, но не в Домодедово, а в Шереметьево. Там он попытается взять билет на ближайший рейс в любую страну, доступ в которую открывает шенгенская виза. Если в кассе не разглядят в паспорте липу, значит, все в порядке, значит, можно надеяться на то, что и пограничники пропустят...
Он ехал к шоссе, но на полпути из-за поворота навстречу неожиданно вынырнул патрульно-постовой «уазик». Как он мог здесь появиться?.. В голову пришло только одно объяснение – менты случайно услышали хлопки выстрелов и поехали на шум. И выход был только один – бежать, и как можно скорей.
Он остановил «Шкоду», затормозил и «уазик». Расстояние между машинами метров пятнадцать, пока развернешься, менты на своих двоих успеют догнать. И на таран их не возьмешь. Вон, уже выскакивают из своего «козла».
Игорю ничего не оставалось делать, как выскочить из машины.
– Стоять! – заорал большеголовый мент.
Его фуражка съехала на одну сторону, а короткоствольный автомат спустился из-за спины на другую.
Какое-то мгновение они с Игорем смотрели друг на друга, не решаясь на действия – один стрелять, другой бежать.
– Руки на капот!
Мент шагнул к Игорю, и это послужило для того толчком, который снял его с тормоза. Он опрометью бросился в лес, за спиной простучала короткая автоматная очередь.
Судя по тому, что ни одна пуля и близко не прошла рядом, выстрелы были предупредительными. И пока мент соображал, можно ли вести огонь на поражение, Игорь исчез из виду.
Но радоваться было рано: менты устремились за ним в погоню.
– Стоять, я сказал! – сквозь хруст ломаемых и хлест распрямляемых веток донесся грозный окрик.
И снова отстучала дробью автоматная очередь. На этот раз пули прошли у Игоря над головой. Или мент промазал, или он так опасно его предупреждал. Так или иначе, погоня продолжалась...
