Родственники у Кеши были. Но жили они в Ростовской области и вряд ли подозревали об его исчезновении... Так что некому было искать Кешу. И Вика свободно могла пользоваться его машиной, тем более что срок ее доверенности заканчивался только через два года. А там ее и вдовой могут признать... Обязательно должны признать. Ведь только после этого я мог жениться на ней. А она была совсем не прочь выйти за меня замуж... В любви мне так ни разу и не призналась, но против замужества не возражала. Как не возражала против того, чтобы спать только со мной одним. Сколько раз она говорила, что другие мужчины ее больше не интересуют, и каждый раз ее слова звучали как клятва...
Вика порвала с прошлым. Но осталась машина ее мужа, которая связывала ее с этим прошлым... Была еще квартира на Сущевском Валу. Но я не думал о ней, открывая ворота гаража. Я думал только о проклятом «Фольксвагене»...
Но машины в гараже не оказалось. Видимо, на моем лице было столько недоумения, что сторож не мог не обратить на меня внимания. Подошел ко мне.
– А вы «Пассат» ищете? – спросил он.
– Ищу, – кивнул я.
– Так ваша жена забрала...
– Когда?
– Два дня назад. На моей смене... Мужчина с ней какой-то был...
– Какой мужчина? – встрепенулся я.
– Ну, имени его я не знаю... Но они разговаривали, я слышал. Я так понял, она ему машину продавала, ну, по доверенности... Сели, куда-то уехали...
– Вместе уехали?
– Ну да...
– Ладно, разберемся...
За объяснениями далеко ходить не пришлось. Как всегда, Вика была дома... Как всегда... Сколько ни звонил я ей на домашний телефон, она всегда брала трубку. Всегда была дома. Разве что иногда уезжала с моего ведома домой к родителям. Но два дня назад она не отпрашивалась. А ведь уезжала, с каким-то мужчиной... Но два дня назад я ей как раз и не звонил. По причине чрезвычайной важности. Откуда она могла знать, что я не буду ей звонить? У нее что, дар ясновидения?..
Как всегда, Вика была дома. Как всегда, ждала меня. Квартира надраена как кают-компания адмиралтейской яхты, с кухни доносится запах жареного мяса. И сама Вика при полном параде. Элегантный короткий сарафан на тонких бретельках, тапочки-босоножки на высоком каблуке. Она больше походила на танцовщицу из стриптиза, нежели на образцовую домохозяйку. На улице еще светло, но все равно уже настало время, когда пора было превращаться в королеву ночи. И она уже превратилась. Еще немного побудет хозяйкой на кухне, чтобы накормить меня, а затем станет проституткой в постели... Эх, если бы она была проституткой только в моей постели.
– Где машина? – с порога недовольно спросил я.
– А, машина... Машину я продала, – не моргнув глазом ответила Вика.
Как будто ничего не произошло. Подумаешь, машину продала без моего ведома.
– Деньги отдам родителям, – безмятежным голоском добавила она.
– Отдавай, кому хочешь... Интересно знать, как ты умудрилась ее продать...
– Очень просто. Купила газету, нашла объявление из рубрики «куплю»... В общем, приехал человек. Доверенность у меня генеральная, с правом передоверия. Съездили к нотариусу, составили новую доверенность. Отдала ключи, получила деньги, все просто... Да, каюсь, продешевила, могла бы продать тысяч на пять дороже. Зато все быстро...
Теперь я понимал, куда ездила Вика с мужчиной-покупателем. К нотариусу. А если не только к нему?..
– И почему об этом я узнаю только сейчас? – спросил я, стараясь скрыть возмущение.
Только что у меня возникла мысль, о существовании которой она не должна была знать.
– У тебя столько дел, любимый. Не хотелось тебя отрывать... Да ты бы еще не разрешил...
Вика продолжала говорить, но я слушал ее вполуха. Похоже, она сама не поняла, что назвала меня любимым. Любимым!.. Наконец-то, свершилась!.. А что машину продала – ляд с ней. Все равно Кешу никто не ищет.
– Ты назвала меня любимым, – оборвал я Вику.
– Ну и что? – удивилась она. – Разве ты не любимый? Разве я тебя не люблю?
– Не знаю, ты не говорила...
– Разве?.. Я люблю тебя... Я очень тебя люблю...
Я понял, что ужин переносится на поздний срок. И она это поняла, когда я подхватил ее на руки и отнес в спальню... Она любила меня! Она меня любила!!!
Вика призналась мне в любви. Но все же я не стал откладывать в долгий ящик вчерашнюю мысль. Утром отправился на работу, но через два часа внезапно нагрянул домой. И снова шок...
Вика голышом сидела-лежала в кресле, широко расставив ноги, и стонала как последняя сучка, руками прижимая к своему лону кучерявую голову. Какой-то голозадый урод с шерстяной спиной ублажал мою красавицу...
И уроду этому не повезло. В том смысле не повезло, что я недолго пребывал в трансе. Я схватил его за волосы, оторвал от Вики и мордой со всей силы приложил к полу. Еще раз и еще... На этом я и остановился. Мужик лежал в отключке, с разбитой в кровь рожей, но дышал. Вот здесь ему повезло. Ведь я мог его убить, но не стал делать этого. Зато я сделал другое – нагишом спустил его с лестницы. А одежду выбросил в окно.
Вика так и осталась сидеть в кресле. Хорошо, догадалась халат на себя накинуть.
– И как это понимать? – вне себя от злости прорычал я.
Она с ужасом смотрела на меня... Да, был страх в ее глазах. Но почему-то я не видел в ее глазах раскаяния.
– Только не убивай! – жалобно пискнула она.
– Я спрашиваю, как все это понимать?
– Я не виновата, он сам...
– И откуда он такой взялся?
– Сосед... Сказал, что ему... э-э... За солью он приходил...
– И в каком, ля, месте он эту соль искал?
Мне было бы смешно, если бы не было так больно.
– Сама не знаю, как вышло...
– Все ты знаешь... Шлюха ты по жизни... Не можешь без мужиков... Дрянь ты. Подлая дрянь...
– Но я в самом деле не могу без мужчин, – стыдливо, но без тени раскаяния во взгляде смотрела на меня Вика.
Шлюха с ласковыми глазами. Ангел с дьявольскими страстями... Я не знал, что делать с ней. Я не знал, как жить дальше. Такая махровая апатия меня охватила, что даже руки на себя не смог бы наложить – совершенно не хотелось ничего делать. Опустился в кресло, тупо уставился в окно... Если Вика сейчас уйдет, пусть уходит. Мне все равно. Мне абсолютно все равно, что будет с ней, что будет со мной, что будет с нами...
Но Вика не уходила. Оделась, села на краешек кресла, целомудренно положив руки на сдвинутые колени. Как будто это не она полулежала здесь с растопыренными ногами. Тварь позорная...
– Ты не можешь меня выгнать, – сказала она.
