– Я поднялся на борт в самый последний момент. Вы меня просто не видели…
– А чего вы стоите? Вот свободный шезлонг, мы можем загорать вместе…
– Я могу совсем раздеться? – съязвил он.
Ба! Да в нем, похоже, бурлит ревность…
– Вы что, тоже нудист?
– В смысле нудный?
– И то, и другое, – улыбнулась Мальвина. – Вам что-то не нравится?
– Мне нравится все. Чудесная погода, соленый воздух, море…
– А по морю плавают голые медузы вроде меня, да? И вам это не нравится?
– Сейчас вы скажете, что обожаете загорать голышом…
Он смотрел куда-то вдаль и шевелил сомкнутыми губами – как будто пережевывал обиду.
– Скажу. И это правда… Хотя вы мне не совсем верите.
Потому что ухе навели обо мне справки. Вы говорили обо мне с Матисовым? Только не говорите, что нет. По глазам вижу, что да…
– Говорил.
– И сколько лестного вы обо мне услышали?
– Я бы не сказал, что очень много…
– А мне плевать, что обо мне говорят. Я такая, какая я есть… Да, я продажная женщина. Да, меня можно заказать, как товар. Да я могу переспать с каждым, кто может хорошо заплатить… Вы можете считать меня проституткой, и вы не очень ошибетесь… Только что в этом такого? Я взрослая женщина, живу в свободной стране и могу делать-то, что считаю нужным… И не надо на меня так смотреть. Я вам ничего не должна и ничем вам не обязана…
Мальвина закрыла глаза, повернула голову набок. В пылу самообличения она хотела сорвать с себя полотенце. Но интуиция подсказала, что это лишнее.
Арнольд ничего не сказал в ответ. Постоял немного и ушел. До вечера он ее не тревожил. Хотя временами она чувствовала на себе его взволнованный взгляд.
Вечером она сходила в душ, высушила волосы и спустилась к себе в каюту. Не успела прилечь, как в дверь тихонько постучали. Наверное, Рустэм. А может, Арнольд?… Но в каюту вошел Матисов.
– Леночка, будьте сегодня умницей, – улыбнулся он.
– А я разве не умница?
– Конечно же, вы умница… Но тут такое дело. У меня сегодня новый гость…
– Я знаю…
– Я хотел сказать, что господин Селиванов не совсем гость. Дело в том, что он собирается купить у меня эту яхту.
– Даже так?
– Вы сами понимаете, что я обязан заботиться о досуге такого почетного гостя… Господин Селиванов ведет себя очень скромно. Но я-то вижу, что вы ему очень нравитесь.
В общем, я хотел просить вас, чтобы вы не отказали ему в удовольствии…
– Я не против, но…
– Понимаю, понимаю. Думаю, что тысяча долларов вас устроит?
Мальвина решила поторговаться.
– Две тысячи, – выставила она свою цену.
Матисов продает яхту и скоро перестанет быть ее хозяином. Поэтому не стоит рассчитывать на очередную прогулку.
Ее не будет. Так что нечего церемониться с этим старикашкой.
– Хорошо, пусть будет две…
И Арнольд ей не так уж нужен. Она и без него хорошо устроилась. Деньги лопатой гребет. Шутка ли, ей платят по две-три тысячи за палку. Года два-три так поработает, и можно свой ресторанчик открывать. Макар к этому времени окончательно сопьется. Если, конечно, еще раньше не получит пинком под зад…
Арнольда она нашла в баре. Небольшая каюта с барной стойкой из красного дерева и столик, за которым он сидел в гордом одиночестве.
У него глаза на лоб полезли, когда он увидел Мальвину.
Короткое, до пупка платье, распущенные волосы, кричащий, но очень грамотно наложенный макияж. В таком виде она просто взрывала мужчин. Арнольд не стал исключением.
Наверняка кое-что в штанах лопается от дикого напряжения…
– Приветик! – развязным тоном поздоровалась она. – Даму не угостите?
Арнольд даже не пошелохнулся.
– Ладно, я сама.
Она открыла бар, достала и откупорила бутылку мартини, неторопливо смешала его с тоником, сунула в бокал трубочку, смачно обволокла ее губами, с упоением потянула сладкий напиток.
Арнольд тупо смотрел на нее. В глазах непонятная тоска.
– Присесть позволите?
Он снова никак не отреагировал. Может, он хочет, чтобы она села за стойку. А на высоком крутящемся стуле сидеть она умела. И сейчас показала высший класс. Прежде всего забросила ногу за ногу – при ее фигурке и коротком платье эффект потрясающий. Рукой незаметно поправила пышную грудь – казалось, она вот-вот вывалится из разреза. Языком провела по лоснящимся губам – без этой изюминки тоже никуда.
На такую картинку Арнольд просто не мог не отреагировать.
– Ты шлюха? – достаточно грубо спросил он.
Язык у него заплетался. Только это и выдавало, что он пьян.
– Может быть, – не стала отрицать она. И подлила масла в огонь:
– А ты кто? Старый кобель?…
– Как ты сказала? – грозно взметнулись его брови.
– Как слышал, так и сказала… Я немного не поняла, ты что, хотел увидеть здесь пай-девочку? Так бы сразу и сказал.
Я бы пионеркой прикинулась. Галстук бы на грудь повязала, вместо чести салют бы отдала…
– Что ты несешь?
– Ox, ox, ox! Какие мы грозные! Какие мы правильные!…
Ты девочку заказывал? На вот, получай. Можешь хоть сейчас начинать. Я вся твоя… Все схвачено, за все заплачено!
– Кем заплачено?
– А вот целку из себя строить не надо. Это вам не идет, господин Селиванов!…
– Откуда ты знаешь мою фамилию?
– Матисов сказал. Когда твой заказ на меня оформлял…
– Какой заказ?
– Слушай, я тебе не курица, и не надо долбить мне мозги… Матисов мне две тысячи долларов заплатил. Чтобы я с тобой переспала…
– Как это заплатил? – ошалело выставился на нее Арнольд.
– А вот так и заплатил. А то ты не знаешь, как это делается… Слушай, может, хватит воду в ступе толочь? У-тю-тю-тю, иди ко мне, мой кобелек!
– Хватит! – взорвался он. – Хватит, я сказал!
Он с силой саданул кулаком по столу. Резко вскочил, сверкнул гневным взглядом и на всех парах отчалил из бара.
Зато Мальвина не стала никуда уходить. Положила голову на барную стойку, обняла бутылку с мартини, невесело вздохнула. Как будто переживает…
А может, и в самом деле переживает. Если разобраться, жизнь ее никчемная. За нее платят тысячи долларов, и при этом она сама и гроша ломаного не стоит…
В школе была девчонкой оторви и выбрось, выпускной вечер перепутала с премьерой на панели – отдалась за длинный рубль какому-то типу. И дальше продолжала в том же духе. Все пыталась на своем передке в рай въехать. А попала в ад. Сутенеры, Карабас, теперь вот Макар – что она хорошего от них видела? Наживались они на ней, а еще на преступления толкали. Из-за них она самому Космачу дорогу перешла.
