Этот вопрос не из той серии, когда можно отделаться неопределенным ответом. На этот сложный вопрос нужно отвечать «да» или "нет…
– Да, – кивнул Родион. – Счел бы за честь служить вашему братству. Только…
– Что только?
– Роль шестерки меня не устраивает.
– Шестерка здесь не канает. Ты человек очень авторитетный. Целый регион реально держишь. Смотрящему по Заволжску все условия создал…
Когда-то Родиону уже предлагали воровскую корону. Даже назначали смотрящим во Заволжску. Родион принял на себя обязанности третейского судьи – в силу своего авторитета легко разводил рамсы, решал споры, жестко пресекал беспредел. Но законным вором так и не стал. Не решился взвалить на себя эту почетную, но тяжелую ношу Так и уехал в Москву в сане обыкновенного криминального бизнесмена.
Предложений от воров с тех пор не поступало.
– Корону мы тебе предлагать не можем, – сказал Агдам. – Это не наше право. Но вопрос на сходке мы поднять можем.
Объявим тебя положенном, если все будет на мази, станешь законным вором. Банчик за тебя подпишется. Мы с Земелей рекомендации дадим… Ходок за тобой сколько?
– Одна. Шесть годков. От звонка до звонка.
– Статья?
– Правильная статья, воровская… Только в блатных я в зоне не числился.
– Ничего. За тобой сейчас реальный авторитет. Косяки за тобой водятся?
– А вы малявы по мою душу во все края зашлите. Если есть косяки, узнаете. Людям-то видней…
– Это дело, – кивнул Агдам. – Малявы зашлем… И насчет схода пробьем. Может, здесь тебя и коронуем… Ты не думай, мы тебя не уговариваем. Это ты нас должен уговаривать…
– Не могу я вас уговаривать, – покачал головой Родион. – Права не имею. Я ведь изначально не подхожу под вашу воровскую планку. Женат я. И сын у меня есть…
– Жизнь не стоит на месте. И законы меняются. Сейчас не обязательно холостым быть. Это нэпмановские воры на старом стоят. А мы в ногу со временем идем… И бизнесом можно заниматься. В смысле работать… Но в зоне впахивать нельзя. Вкладывать на промке – это западло. А на воле бизнесом заниматься можно. Только чтобы не лоховаться…
– А с ментами сотрудничать можно?
Агдам и Земеля встрепенулись как по команде. В Родиона вонзились хмурые, недовольные взгляды.
– Я это почему спрашиваю… – помрачнел Родион. – Моя правая рука по жизни – бывший мент. Колдун кликуха. Конкретно службой безопасности заправляет…
– А-а, если бывший мент, если служба безопасности… – расслабился Земеля.
– Это в принципе не западло, – не очень уверенно кивнул Агдам.
– Службой безопасности Колдун заправляет, – тяжко вздохнул Родион. – Вернее, заправлял… Нет больше Колдуна. Замочили Колдуна. Сегодня в машине взорвали. Наглушняк сделали…
– Кто? – хмуро спросил Агдам.
– Есть тут одни. Волгоградская братва. У центрового Тычок погоняло. Не слыхали о таком?
– Да что-то слышал, – кивнул Земеля. – Разборка одна была. Этот Тычок на лоха наехал, лаве с него снять хотел. Кореш у меня один есть. Бригада под ним реальная. Он с этим Тычком разобрался, вправил ему мозги. Борзой, говорит, беспредельщик. Пуля, говорит, по такому плачет…
– Пока что другие от него плачут. Он уже троих с моей стороны завалил. И сегодня еще двоих сделал. С ним отморозок один кентуется. Карабас кликуха. За ним тоже трупы…
– Не слыхал о таком, – покачал головой Агдам.
– Никто о нем не слыхал. Темная лошадка. Сам по себе.
Авантюрист безбашенный.,. Они, говорят, вместе сейчас.
Тычок этот и Карабас. На меня замахнулись. Бизнес мой под себя подмять хотят. Вчера бы я посмеялся. Слишком все несерьезно. А сегодня смеяться не могу. Сегодня как раз все слишком серьезно. Эти уроды Колдуна сделали и Витька. Такое мог сделать киллер самой высокой квалификации… Или сами они это сделали, или наняли кого-то. Лаве у них есть – могли нанять…
– Бизнес твой подмять хотят – это серьезно. Самых авторитетных пацанов выбивают. Зачем?
– Смуту посеют, – ответил за Родиона Земеля. – Страх будет, паника. Авторитет твой сломают. Отвернутся от тебя твои пацаны, за отморозками пойдут. Кто не согласится, тех в расход… Бизнес на тебя оформлен?
– На подставных…
– Тем более. Подставных вычислят, на себя все оформят.
А тебе, братан, ничего. И это в лучшем случае. В худшем или пулю в затылок, или заточку под ребро…
– Ну мы еще посмотрим, кто кого оформит.
– Ты, Космач, не кипишуй. Ты нас послушай. Мы тебе расклад конкретный даем – как и что может быть… Если беспредельщики поймают фарт, худо тебе будет. Они в Москве твой бизнес поимеют. И в твоем Заволжске могут почву из-под ног выбить. Начнут большой отстрел, заварят кашу, и понеслась мохнатка по кочкам. Беспредел на беспределе беспределом погоняет… Этого еще нет. Но может быть. И все потому, что твоя власть чисто на твоем авторитете стоит.
Похерят тебя вместе с твоим авторитетом, и все, туши свет, сливай воду. Никто за тебя не подпишется. Потому что сам по себе ты, извини, почти никто… А если за тобой воровское братство будет стоять, как думаешь, возьмутся отморозки с тобой тягаться? Нет, не возьмутся. Потому что они могут сделать одного тебя. Но против братвы они никто. Будет сход, будут блатные санкции на беспредельщиков, будут торпеды.
Ни одна шавка от правилки не уйдет, всех на ножи поставим… Сечешь?
– Дело говоришь, – кивнул Родион.
– А потом, когда ты законный вор, тюрьма для тебя дом родной. Ты сейчас можешь с кем-нибудь на воле состыковаться? Прямо сейчас взять и кому-нибудь позвонить?
– Нет.
– А я могу.
Агдам достал из кармана спортивного костюма сотовый телефон.
– Есть у тебя такая штука?
– Нет… Кум не пропустил.
– А у меня есть. Потому что кум на моей стороне. И не потому, что мы с ним вась-вась. Просто он связываться со мной не станет. Потому что себе дороже. Мотай на ус, каторжанин!
– Мотаю, – кивнул Родион.
– Тебе наркоту шьют? – спросил Земеля.
– Наркота – это предлог. В «Пирамиде» агент ментовский засел. Мы его вычислили. Он за пушку. И мы за пушки.
Короче, нет мента. Кирьян покойный стрелял. А все на меня свалили. Теперь у ментов есть конкретная предъява. Крыса с нашей стороны была. Она-то с Карабасом и снюхалась.
И сейчас под его дуду пляшет. На меня стрелки переводит…
Я, конечно, ответку дам. Только надо с пацанами связаться.
Мне бы мобилу. Если одолжите, в долгу не останусь…
– Да мобилу мы тебе дадим, не вопрос. Вопрос в другом.
