Она все еще молчала, пунцовая от счастья. Данил понятливо
кивнул ей и собрался отпереть дверь, но она трепыхнулась вдруг:
– Данила Петрович… Вы ключи вчера никому не давали?
Он моментально подобрался:
– Да понимаете, Катя, Вадька ухитрился потерять
бумажник с ключами и с паспортом… – и видел уже по ее лицу, что попал в
точку. – А я сутки торчал на полигоне… Неужели совались, гады? В паспорте
ж полный адрес, заходи, кто хочет…
– Я еще и подумала!
– Так-так-так, – сказал он с видом крайней
озабоченности, не столь уж и наигранной. – Лез кто-то? Во сколько?
– Уже около полуночи где-то. Сережа как раз курил на
площадке с ребятами, а я вышла, очень уж шумели, и тут он идет, ключами
поигрывает так уверенно, а сам взглядом все по номерам квартир… И видно, что
первый раз тут… Увидел нас всех, постоял, глазами пошарил, с таким видом, будто
не туда попал, и тихонько назад. Мужики и внимания не обратили.
– Молодец вы, Катя, – сказал Данил. – Вам
самой бы милицейские погоны-то носить…
– Да он же явно целился на вашу дверь. Видно было.
Высокий, черный, вроде цыгана, но, по-моему, не цыган и не кавказец, просто вид
такой… Вроде казака. Почему-то сразу всплывает ассоциация с казаком.
– Есаул форточный… – проворчал Данил. – А
одет, конечно, в джинсы-кожа?
– В джинсовом костюме, только не в синем, а в таком
словно бы сероватом… Нужно заявить или по крайней мере сменить замок.
– Заявлять – дело дохлое, – сказал Данил. –
Ну где его искать и что, ученым языком говоря, инкриминировать? А вот замки я
нынче же поменяю, спасибо, Катя…
Он кивнул ей, отпер оба замка, набрал код.
Один-четыре-четыре-два-пять-пять. Шесть кнопок с цифрами на стальной пластинке
были не замком модной лет десять назад системы, а ключиком к сигнализации, и
довольно надежным, потому что без того самого дорогонького сканера все
комбинации методом тыка не переберешь и за сутки.
Значит, второй вариант. Плюс везение. Он пришел немедленно
после убийства. Спокойный, холодный профи. Вот только на лестнице гулеванила
поддатая компания, наверняка собрались свои, такие же «внутряки», и на ком-то,
ручаться можно, была если не полная форма, то штаны с кантами – и профи
моментально отступил от греха, не стал разыгрывать троюродного дядю из
Мухосранска… Данил на его месте сам поступил бы так же.
Он тщательно притворил за собой дверь, накинул цепочку. В
квартире он не был три дня – вполне достаточно, чтобы притащить сюда хоть
атомную бомбу. Обыск Данил начал как учили когда-то: двигаясь по часовой
стрелке вдоль стен, оставляя центр комнаты с письменным столом напоследок.
Перебрал все в серванте, тщательно перетряхнул натасканные сюда Вадькой книги,
заглянул под диван, снял с него белье. Ни под ковром, ни под видаком, ни под
телевизором – никаких роковых бумаг, таивших зловещие тайны. И в футлярах
видеокассет – ничего.
Перешел в другую комнату, проделал там те же манипуляции.
Никакого улова. И в кухне та же петрушка.
В одной из больших деревянных колонок магнитофона умельцами
Данила был оборудован тайник, не так-то просто и открывавшийся. В тайнике
ничего не оказалось – так и должно быть, коли сам Данил ничего сюда в последний
месяц не прятал…
Теперь, на десерт – стол. Данил сунул в конверт все дискеты,
чтобы показать Ольге. В самом компьютере обнаружилась лишь дискетка с игрой
«Черный лабиринт». Ничем серьезным со здешним компьютером Вадик не занимался,
но все равно Ольге предстоит проверить дискеты на служебные коды и все такое
прочее…
Хорошо еще, что Вадька был аккуратистом. В ящиках стола –
порядок, как в казарменной тумбочке салаги. Микрокалькулятор, авторучки,
Вадькины документы, распечатанные письма (на каждом по въевшейся привычке
Вадька ставил дату получения – число, месяц, год). Немного писем. Самые
обычные. Три от матери из Томска, два от какого-то приятеля из Свердловска, или
по-нынешнему Екатеринбурга – все пять адресованы на эту квартиру. Одно
адресовано на фирму, какая-то московская библиотека сообщала, что заказанной
книги в наличии не имеется, к их превеликому сожалению. Открытка из того же
Томска – какой-то Славик поздравлял друга с Первомаем, с нынешним, но, должно
быть, представления не имел о кое-каких переменах в личной жизни друга Вадьки,
иначе не отправлял бы поздраву на Королева…
Две книги в бумажных обложках – секреты компьютерных языков
Бейсик и Фортран. Блок сигарет, по Вадькиной привычке распечатанный с торца…
тяжелый что-то блок… опаньки!
Данил вытряхнул на ладонь две небольшенькие пистолетные
обоймы с коричневыми патрончиками. По семь в каждой. Двадцать второй калибр, он
же – пять целых, шесть десятых миллиметра. По размерам обоймы вполне годятся
для «Эрмы» и иже с нею…
Такое положение и называется – полная растерянность. Если
непечатно, звучит гораздо короче.
С балкона не швырнешь – белый день, меж ближайшими деревьями
и домом довольно широкая пустая полоса. И дома не оставишь – вдруг нагрянут?
После короткого раздумья Данил принес из кухни пустой
целлофановый мешочек, тщательно протер обе обоймы, бережно их замотал
целлофаном и осторожно опустил в слив унитаза. Там и полежат, а если заявятся
незваные гости, всегда успеешь дернуть за веревочку. Потом, правда, могут
застрять где-то в трубе, но это уже не наше дело, главное, не у нас, и
отпечатков нет…
Потянулся к сумке, но передумал и снял трубку.
– Пятый. Дежурный пост.
– «Большой»?
– Появился. Ищет вас. Велено – немедленно.
– Быстренько подошли пару ребят, – сказал Данил.
– Куда?
– Откуда я звоню. Пусть сидят здесь и прохлаждаются.
Могут быть гости. Если гости – мопсики, ребята тихо сидят на хате у друга и
пьют пиво. А если забредет какой зеленый, что вполне вероятно, его нужно будет
аккуратно упаковать и сдать мне. Только пусть не ловят хохотальником воробьев,
если придет зеленый, он будет не лопух. А посему подбери кого пообстоятельнее…
И положил трубку. Подумал, что насчет «мопсиков», то бишь
милиции по их нехитрому коду, он мог и перебрать. Вряд ли они так быстро
установят, что покойному гражданину Ивлеву принадлежала именно эта квартира –
или это уже знает тихарь, внедренный ими в «Интеркрайт»? Поди догадайся, что
именно он знает, коли поневоле приходится обращаться с ним как с хрустальной
вазой времен Ренессанса…
Глянул на часы. Половина двенадцатого. Глаголев дома никак
не может оказаться, посему стоит рискнуть…
Набрал номер. Трубку сняли на третьем гудке:
– Да?
По этому одному короткому словечку Данил не смог отличить на
слух маму от дочки и потому вежливо спросил:
– Скажите, пожалуйста, это баня?
– Это раздевалка, а баня аккурат через дорогу, –
столь же вежливо проинформировал его чуточку хрипловатый Ларин голосок. –
Говорите смело, мистер Бонд. Верная агентеса дома одна-одинешенька.
