Охранники слетели с крыльца, выставили руки с большими
ярко-желтыми баллонами. Зашипели туманные струи газа, расплываясь клубами,
становясь невидимыми. Контактеры шарахнулись, охваченные вполне понятным
замешательством – они ожидали рези в глазах и боли в горле, но ничего подобного
не было, только, как чисто теоретически знал Данил, ощущался сильный запах,
словно бы подгнивших бананов.
А через пару секунд сработало. Зрелище предстало незаурядное
– сначала каждый понимал вдруг, что с ним происходит, потом соображал, что то
же самое происходит и с другими, но это его никак не могло ни ободрить, ни
утешить…
Американский полицейский газ «Джей-флоп» – вещь для здоровья
совершенно безопасная. И даже помогает страдающим запорами. Достаточно вдохнуть
совсем немного – и человек делает в штаны еще почище, чем младенец в пеленки…
Несмотря на все сегодняшние заботы, Данил решительно не мог
удержаться от смеха, глядя, как позорнейшим образом улепетывают придурки в
синих балахонах – нараскорячку, расставив ноги, словно моряки во время
жесточайшего шторма. Немногочисленные посторонние зеваки, успевшие собраться
поодаль, вовремя оценили опасность, точнее, заблаговременно унюхали, в чем тут
подвох, унюхали в прямом смысле слова – и потому шустро прыснули во все
стороны, прежде чем газ успел добраться до них. Вокруг здания вновь воцарились
покой и благолепие, только кое-где валялись кустарно намалеванные плакаты и
красовались благоухающие пятна, служившие хорошей рекламой непревзойденной
американской химии. Нет, в самом деле – здесь янкесы нас вновь опередили,
действие их газа длится не более четверти часа, а вот в случае применения
торопливо состряпанного отечественного аналога из человека еще пару недель
течет, как из неисправного крана в ванной…
– Отбой, – сказал Данил, не отнимая от лица
респиратора, и оттого голос звучал глухо-зловеще. – Плакатики соберите и
выкиньте в урну. Живенько дворника, пусть подключит шланг и смоет все это
амбре. Дерьмо, я имею в виду, – оглядел ближние и дальние подступы. –
Ну вот, инцидент исчерпан.
– А под копчик я ему пнул, – похвастался Коля.
– Молодец, – задумчиво прохрипел Данил сквозь
маску. – Можно было еще и дубинкой, ну да что уж теперь… Шевелитесь, орлы,
не ровен час, подъедет какой-нибудь честный бизнесмен да в эти астральные следы
и наступит…
Он вошел в вестибюль и прямиком подошел к третьему
охраннику, оставшемуся во время схватки на боевом посту:
– Записал все это зрелище для потомства?
– Конечно. Согласно вашей инструкции.
– Хвалю, – сказал Данил. – Перепишешь этот
кусочек на отдельную кассету, отдашь на третий.
Следовало немедленно заняться и «Детками Галактики».
Никакими совпадениями и не пахло. Даже если Раечкины шизики узнали о
байкальском героине из сегодняшних газет, что-то подозрительно быстро они
собрались в рабочий день, понедельник, успели переодеться в галактическую
униформу, намалевать плакаты… Кто-то непременно должен был их «подогреть». Что
ж, появился еще один след, довольно четко пропечатанный…
Глава 5
Частное гестапо, взгляд изнутри
Третий этаж целиком был в распоряжении Данила, что порой
заставляло его самую малость возгордиться – все мы люди, все человеки, одно
дело скрипеть в телохранителях, пусть даже дорогого Леонида Ильича, или в
простых майорах, и совсем другое – знать, что весь этот этаж отведен людям,
которым ты имеешь право отдавать приказы. Почти любые. Совсем другое ощущение…
Никакого особого часового у двери не было – зато над верхней
ступенькой лестницы красовался на стене хромированный квадрат с десятью
кнопками, а ниже, на высоте колена, чернели две неприметные пупырышки, и две
такие же скрывались в широких старинных перилах. Чудак непременно заставил бы
сработать фотоэлемент – и уж тогда разыгралась бы торжественная встреча по всей
форме: коридор автоматически перекрывает стальная решетка, из ближней комнаты
вылетает охранник, вполне хватит времени, чтобы оценить ситуацию, и, буде
таковая окажется критической, в нескольких кабинетах нажмут несколько кнопок, и
все содержимое стоящих там сейфов мигом превратится в пепел.
Разумеется, в тех сейфах не было ничего особенно
криминального, агенты, информаторы и тому подобные субъекты зашифрованы
исключительно кличками, иные объекты – условными обозначениями (при таком
размахе дел невозможно обойтись вовсе без писаной отчетности), но все равно,
чем меньше знают о тебе власти, тем спокойнее на душе, право…
Данил набрал код (по хитрой системе связанный с нынешним
числом и порядковым номером дня недели), дождался, когда вспыхнет зеленая
лампочка, и вошел в свое царство. Царство смотрелось сонным – в коридоре ни
единой души, а старинные стены и солидные двери не пропускают ни звука из
кабинетов, да вдобавок толстый ковер протянулся от стены до стены. И Данил
добрался до своей приемной совершенно бесшумно, чувствуя себя персонажем
дурного сна.
В его приемной восседала полная противоположность Жанне –
шестидесятилетняя бабуля с добрым лицом старой учительницы (очки в тонкой
золоченой оправе на это сходство как нельзя лучше работали). Вот только бабуля
эта, свет Митрадора Семеновна, к благородному племени учителей отношения не имела
ни малейшего…
– Здравия желаю, товарищ старший прапорщик, –
сказал Данил, как обычно, шутливо.
А бабуля, по-американски подтянутая и моложавая, как обычно,
ответила вполне серьезно, сухо-значительным служебным тоном:
– Здравия желаю, товарищ майор.
На столе у нее, среди импортной оргтехники, красовался
портретик Сталина, повернутый приличия ради тылом к входящим. Бабуля Митрадора
Семеновна, едва закончив в пятьдесят втором десятилетку, решила продолжать
трудовую династию по линии папаши – и оказалась на боевом посту в одном из
женских лагерей Шантарлага. Впоследствии лагерей в Шантарской области, конечно,
поубавилось, но осталось еще достаточно, чтобы Семеновна вертухайствовала до
пенсии, на каковую отправилась старшим прапорщиком с набором юбилейных медалей
и неведомо за какие заслуги полученной Красной Звездой. Если говорить о личных
потаенных эмоциях, Данил ее ненавидел и с превеликой охотой задавил бы
собственными руками, но что до работы – прошедшая суровую школу бабуля была
незаменимейшим кадром со вколоченной намертво привычкой держать язык за зубами
и не удивляться абсолютно никаким поручениям. (Однажды Данил шутки ради
сообщил, что намерен оборудовать в подвале личную тюремную камеру для
«активного следствия» – и едва успел остановить бабулю, когда она, как ни в чем
не бывало, собралась уж просматривать личные дела персонала, чтобы подобрать
подходящих пыточников…)
– Докладывайте, – сказал Данил, остановившись
перед ее столом.
Митрадора согласно раз навсегда заведенному ритуалу (как ни
пытался Данил запрещать) встала по стойке «смирно»:
– Ваш кабинет проверен в десять сорок пять.
Подслушивающих устройств не обнаружено. Еженедельная сводка поступила в девять
двенадцать. Самур выходил на связь и должен прибыть в семнадцать ноль-ноль. В
десять двадцать пять по городскому телефону сюда позвонила гражданка Светлана
Николаевна Глаголева и просила передать вам дословно: она вспомнила кое-что
насчет той московской прошмандовки, которую Вадька трахал, возможно, это будет
интересно. У меня создалось впечатление, что гражданка находилась в состоянии
алкогольного опьянения. Разговор записан на пленку.
