Как Данил ни оглядывался, все вокруг были на одно лицо –
круговорот испуганных физиономий, толкотня, крики, оханье, недоуменная ругань…
Глава 11
Бабуля стреляет с обеих рук
– Я, конечно, рванул оттуда быстрее лани, – сказал
Данил. – Опера пришлось тащить за шиворот, он, сердешный, порывался
оцеплять и искать свидетелей. Слава богу, быстро сообразил, в какое дерьмо
вляпались… Я вас поздравляю, Максим Иваныч. Против нас действует нехилый
профессионал, и это уже не Есаул, тут играют мальчики, ученые государством,
вроде нас с вами…
– Продолжаете на этом настаивать?
– Да, – сказал Данил. – Вы отличный
агентурист, снимаю шляпу, но мне-то вбивали в башку всеобщую историю терроризма
так старательно, что весь затылок во вмятинах от молотка… Это только на первый
взгляд происшедшее на вокзале – шальная выходка наглеца. На деле все было
продумано великолепно, вынужден признать. Из всех вариантов б а б у л я выбрала
наилучший. Есаула с Фантомасом нужно было срочно убрать – они стали е м у опасны,
о н обрывал ниточки. Бес, человек незамысловатый, в такой ситуации попросту
полоснул бы из автомата по машине. Или, на крайний случай, послал снайпера, там
возле СИЗО есть подходящие крыши… Помните группу Медведева – Кузнецова?
Львовский вокзал?
– Нет.
– Значит, в «семинарии» вам этого не читали… –
сказал Данил. – Наши бомбят львовский вокзал, вермахтовское офицерье
толпой несется искать спасения – а решительные ребята Пастухов с Кобеляцким
прямо в этой толпе, на выбор, отстреливают чинов. Заметьте, без всяких
глушителей. И уходят незамеченными. Не до них… Здесь, правда, бомбежки не было,
но была паршивая китайская петарда, которую подпалил страховавший его сообщник.
Плюс оголтелая толпа, прущая к электричкам. Плюс бесшумный пистоль – вероятнее
всего, ПСС. Малютка, никакого глушителя, длина шестнадцать сантиметров. Четыре
выстрела с пояса – максимум три секунды. И можно преспокойно уходить – ведь
против него играют частники, не способные оцепить вокзал и моментально
перетрясти карманы. Впрочем, тут не справились бы и государственные конторы,
прежде чем они успели бы поставить оцепление, из вокзала улетучилась бы масса
народа. Между прочим, в прошлом году на том же вокзале какой-то уркаган ножом
положил двух патрульных из транспортного – помните? Его до сих пор ищут. А
случай в Новосибирске? Нет, игра была беспроигрышная…
– Я поднял на ноги агентуру…
– Бьюсь об заклад, это ничего не даст, – сказал
Данил. – Я уверен: Есаула вытаскивали по каналам Беса, оба мы примерно
знаем, кто в силах был это устроить. Ну и что? И все же… Следует копать. У меня
из головы не идет брошенная Клебановым фразочка: Есаул-де прикрывался
авторитетом некой государственной конторы… Что до меня, я верю.
– Я тоже. Подошли материалы о вашем Клебанове, кстати.
Тридцать лет, армия, Шантарская высшая милицейская. Женат, сын трех лет, жена –
воспитательница в детском саду «Шантартяжмаша», родители в Тальменке, оба живы.
Старший брат, капитан ВДВ, убит в Афганистане…
– Опа! – сказал Данил. – Тут кое-что и
проясняется… По работе?
– Репутация хорошего сыскаря, склонен к конфликтам с
начальством, скорее максималист, хотя достаточно умен, чтобы не пытаться
проломить лбом стену, в отделе пользуется авторитетом, поддержкой Бортко. Вел
дела нескольких «пирамид», в том числе и консорциума «Соверен», – Каретников
ухмыльнулся. – Однако ниточек, связывавших «Соверен» с нами, так и не
нашел. Искать подходы, как утверждается, – дело безнадежное.
– Ну, это мы посмотрим… – сказал Данил. –
Посмотрим… Это на потом. Максим Иваныч, видите вы хоть пунктирные направления
поиска? Я – нет, в чем не стыжусь признаться.
– Аналогично. Ничего не понимаю. Никто не предъявляет
претензий, не ставит ультиматума… Может, о н и уже поняли, что Ивлев качал под
вывеской конторы какие-то свои дела?
– Так ведь нам от этого не легче, – поморщился
Данил. – Что он там ни качал, лупят по конторе… Квартира на Кутеванова все
равно не годится больше под явку, в любом случае. Скажите Степану, пусть
выставляет ее на продажу, с завтрашнего дня. А сами сейчас же пошлите туда
группу, пусть перевернут все вверх дном, с металлоискателями и лупами.
Представления не имею, что нужно искать, и есть ли оно в квартире, но не зря же
туда так лезли…
Пискнул селектор. Митрадора доложила:
– Появился Виталик и требует встречи с вами. На имя
Ивлева с утренней почтой пришло письмо.
– Сначала письмо, потом Виталика, – распорядился
Данил. – Максим Иваныч, посидите, какие тут секреты от вас…
Митрадора принесла письмо, сообщила с ухмылочкой:
– У Виталика невероятно самодовольный вид…
И ушла, повернувшись через левое плечо.
– Так, – сказал Данил, покрутив конверт в
руках. – Штемпель московский, абонементный ящик… быстро дошло, а? Кто там
твердит про разруху…
«Уважаемый Вадим Степанович!
Убедительно прошу Вас оставить Сергея Ипполитовича в покое.
В конце концов, он не единственный специалист в нужной Вам области. Обратитесь
хотя бы к Спаровскому, Богдан Сергеевич и по складу характера, и по возрасту
гораздо более подходит для таких эскапад. Мы же, уж не прогневайтесь, стары и
неповоротливы для столь современных игр, в которых, признаемся, не
ориентируемся совершенно. Столь увлекательные предприятия хороши в юности.
Очень Вас прошу объяснить это Юлии – у меня создалось впечатление, что игра
оказалась гораздо серьезнее, нежели Вы оба полагали.
С уважением.
Сергей Ипполитович, заглядывая мне через плечо, просит
добавить: не слыхали ли Вы когда-либо, что иные клады бывают положены на
определенное количество голов?»
Каретников перечел письмо глазами, положил на стол, и они какое-то
время смотрели друг на друга.
– Вот вам и ниточка, – сказал Данил. –
Подпись неразборчива, фамилии на конверте нет, зато есть номер паспорта. И
некий Спаровский с именем-отчеством… у меня такое впечатление, что вместо
«склада характера» бабушка очень хотела бы выразиться порезче, не зря же
подчеркнуто столь жирно. Но не решилась по воспитанности своей… Слово
«эскапада» нынче числится по разряду устаревших… попахивает интеллигенцией
старой закваски, нет?
– А головы здесь при чем?
– Что, неужели не помните? – пожал плечами Данил.
– Вообще не знаю.
– Ну, это просто. В старину ходило поверье, что
человек, знакомый с ведовством, если прячет клад, заклинает его на определенное
количество голов. Скажем, десять – условно. В зависимости от ситуации клад либо
дастся десятому пришедшему за ним, либо нужно положить десять жмуриков, иначе
не возьмешь, и пытаться нечего…
– Что же он, клад нашел? – фыркнул Каретников.
– Если бы он нашел клад, он бы его выкопал, –
задумчиво сказал Данил. – Как и мы с вами. Не верю я во все эти заклятья…
Просто старушка, точнее старик, в деликатной форме дает понять, что погоня за
фортуной – дело рискованное… А вообще, давайте поздравим друг друга еще раз.
Дело еще более запутывается. Теперь у нас есть столичные интеллигентные старички,
отказавшиеся оказать покойному некую услугу, плюс загадочная Юлия… загоняйте в
«Кольчугу» ориентировку на этого Спаровского, не сидеть же сложа руки. И
собирайте портфельчик, завтра летим в Байкальск, как белые люди, на казенном
самолете, – он включил селектор. – Давайте ко мне сексуального
террориста.
