Басалай выжидательно смотрел на него. Красив был барон и
эффектен, спору нет – хоть библейского патриарха с него пиши, серебристые
ниточки светятся в буйной шевелюре и расчесанной бороде, но в густых бровях ни
следа седины. «Вот так, должно быть, наши предки-арийцы и выглядели, –
подумал Данил, – пока не раскололись на индийцев, славян и прочих немцев…»
– Я вас чем-то обидел, Данил? Наис девлескэ,
[12]
ничего за собой не знаю… Или мои ребята напроказили?
– Я даже и не знаю, то ли это еще твои ребята, то ли
уже не твои…
– Слушай, говори яснее, прошу тебя. Ты человек ученый,
диплом есть, Брежнева охранял и насмотрелся, должно быть, на умных и больших
людей… А я – цыган неученый, запутанных слов не понимаю, мне, дураку, нужно
попроще…
Самую чуточку Басалай нервничал, конечно. Данил не верил,
что в доме, кроме них, один Изумрудик, парочка ребят со стволами всегда
найдется… Только ребята, сколько бы их ни было, не спасут, если настанут
серьезные разборки и тебе объявят, что оттоптал ты, стервец, чью-то любимую
мозоль…
– Я тебя, Басалай, люблю и уважаю, – сказал Данил. –
Все мы тебя любим и уважаем. И живется нам в нашем маленьком городке вроде бы
мирно, как положено соседям… – он умышленно тянул, дипломатия тут была
самая что ни на есть восточная. – Но вот заведется вдруг паршивая овца…
– У меня?
– У тебя, Басалай. У тебя, пативало ром.
[13]
Жора Хилкевич – твой человек?
– Мой. Хороший мальчик, вежливый, маркетингу обучался.
Цыгане, Данил, люди простые, деньги привыкли в холстину заворачивать, а
холстину класть под кровать, так уж приучены. Чтобы вложить денежку не в пустые
бумажки, каких нынче развелось неописуемое количество, а в хорошее дело, без
таких ребят не обойтись, пусть они и не цыгане… Неужели Жора тебя как-то надул?
– Боюсь, шэро баро, он в первую очередь тебя
надул… – сказал Данил. – Твой мальчик опасно заигрался с Бесом.
Потому я и говорю честно – не всегда уже понимаешь, чьими стали твои мальчики…
Не знаю, как он работал на тебя, но в последнее время твой Жора влез в наши
дела так, что впору идти жаловаться стороннему человеку, чтоб рассудил…
– Данил, а ты его ни с кем не путаешь? – серьезно
спросил Басалай. – В самом деле, Жора честно работал все, что ему
поручали. Слышал я, конечно, что он и с Бесом пару раз покурлыкал, но ты же
знаешь – иногда без дипломатии не обойдешься.
– Это уже не дипломатия, – сказал Данил. – Не
далее как сегодня он на меня пытался натравить мальчиков с Восточного, а потом
из его машины палили по моей, как, прости господи, задрюченные ковбои… Я к тебе
не жаловаться пришел, Басалай. Не такой я хилый, чтобы жаловаться. Я к тебе
пришел сказать: «Не пройдет и получаса, как мы твоего Жору обидим так, что мало
ему не покажется. И поскольку лично я тебя уважаю, пришел предупредить, как
честный человек. Если что-нибудь имеешь против, говори сразу, будем перестраивать
диспозицию на ходу. С учетом того, что Басалай заупрямился, хоть и знал, что
обида наша велика…»
Басалай задумчиво прикрыл глаза. Данил знал: сейчас под
высоким лбом идет молниеносная и тончайшая работа мысли, недоступная лучшей
вычислительной машине.
– А по-другому ты никак не можешь? – Басалай
открыл глаза.
– Увы… – развел руками Данил.
– Ну, коли ничего не поделаешь… Да в конце концов, он и
гажи
[14]
… И не ты первый про него говоришь плохое… Ничего тут
не поделаешь, Данил. Сам виноват. Со родес, кода аракхэс – что ищешь, то и
найдешь… Разбирайся с ним как хочешь, только постарайся сделать так, чтобы
потом обо мне никто не подумал ничего плохого…
– Уж за это не беспокойся, – сказал Данил. –
Значит, без обид, шэро баро?
– Какие обиды? Вы мне сделали добро – я вам всегда
готов добром ответить. – Он бросил быстрый взгляд в сторону двери в
соседнюю комнату (определенно там был кто-то), понизил голос: – Данил, как
между старыми друзьями: нет ли на продажу царского золота? Твоего личного?
Болтают, завелось у вас сумнакайорро…
[15]
– Откуда? Да еще у меня?
– Мое дело – сторона, не хочешь, не говори. Но если
надумаешь – лучше меня никто не заплатит. Могу даже зелеными.
– Да с чего ты взял?
Басалай подмигнул:
– Данил, помнишь нашу Дарку?
– Такую не забудешь, – хмыкнул Данил.
– Фантомас вокруг нее вьется, как граст
[16]
вокруг кобылки. Зовет в жены, чтобы все было по-честному. И говорил ей на днях,
будучи подпитым, что вы с Кузьмичом выкопали-таки клад Булдыгина, сплошь монеты
с разными императорами, только он его у вас отнимет и увешает Дарку империалами
от ушей до пяток. Положим, не Фантомасу отбирать у вас клады, но слушок этот он
не сам выдумал, гуляли такие разговоры… Словом, если будешь искать покупателя
на монеты – лучше друга Басалая никто не заплатит.
– Тьфу ты, – сказал Данил. – Да не было
никакого булдыгинского клада, чтоб я так жил. А Фантомас уже империалами
никого не увешает, хлопнули Фантомаса с утра пораньше…
– Пхандало леско дром!
[17]
– черные
глаза цыганского барона засветились неподдельной тревогой. – Вот, значит,
как… Ну, прости, если не то сболтнул…
«Второй раз уже всплывает базар о кладе, – угрюмо
подумал Данил. – Поневоле начнешь хвататься за любую соломинку – может,
Булдыгин и в самом деле не все успел выкопать, сбегая в заграницы? А Вадик
проведал. А Бес проведал, что Вадик проведал… только куда пристегнуть при такой
версии наркотики в стульях и прочие головоломки?»
Закрывая за собой высокую зеленую калитку, он имел все
основания занести в свой актив еще один плюсик: этикет соблюден, как и положено
меж белыми людьми, отдал Басалай своего нашкодившего кадра. Положим, он и так
не особенно ерепенился бы, будучи поставленным перед фактом, но правила
хорошего тона требуют дипломатии…
…Они рванули из двух резко затормозивших микроавтобусов, как
черти – дюжина верзил в камуфляже и спецназовских черных масках с дырками для
глаз и рта, обшитыми красной тесьмой ради пущего форса. Двое остались на
стоянке, а остальные в хорошем темпе бросились к низенькой кирпичной мастерской.
Данил бежал третьим. Дверь отлетела от пинка массивным черным ботинком, они
ворвались внутрь, под яркий свет, рассыпались в обе стороны, навели короткие
автоматы.
– На пол, суки! – заорал Степаша. – Всем
лежать! – и чиркнул короткой очередью по ближайшей грозди ламп.
