Застигнутые врасплох торопливо плюхались на пол, кто-то
промедлил, и ему тут же прилетело под ребра подошвой, а подошва была
толстенная. Шестеро гавриков – причем двое столь испуганно скорчились, закрывая
ладонями головы, что были людьми явно сторонними, но Данил не собирался сейчас
вдаваться в такие тонкости.
– Заберите стволы! – скомандовал он, чувствуя себя
окрыленным и веселым. – Пусть потом жалуются дяденьке милиционеру…
Ухватил Хиля за ворот, поднял с пола. Изувеченный «Паджеро»
красовался тут же, на смотровой яме, но не похоже было, чтобы Жору поранило
серьезно – так, пара полосок пластыря с правой стороны морды лица… Данил
заломил ему руку, головой вперед вытолкнул в дверь, под безоблачное небо,
огляделся, оценивая ситуацию.
Принадлежавшая Бесу автостоянка (где, помимо прочего,
наводили должную косметику на угнанные тачки) располагалась на приличном
отдалении от домов, и оттого посторонних свидетелей не нашлось. Да и будь они,
постарались бы убраться подальше от греха: в нынешние непонятные времена, право
же, автоматчики в камуфляже могут оказаться решительно кем угодно, от
банковской охраны до банковских потрошителей…
На свежем воздухе Хиль ожил:
– Ордер покажите!
– Сейчас, – сказал Данил, озираясь.
Он выбрал стоявшую неподалеку «Тойоту-Карину», чистенько
вымытую, белоснежную. Пинком под задницу подогнал Хиля туда, сцапал за волосы и
пару раз приложил физиономией к сияющему лаком багажнику, да еще повозил для
завершенности картины.
– Печати к ордеру нужны? – спросил он, медленно
стягивая маску.
Хиль шарахнулся. Данил поймал его за куртку:
– Только не писяйся, это лишнее…
– Давай разберемся…
– А чего я, по-твоему, жажду? – Данил
замахнулся. – Задавлю! Коммерческий директор, мать твою… Пошел в машину!
Живо!
И погнал Хиля к микроавтобусу, подталкивая кулаком в
поясницу. Свистнул в два пальца, созывая своих. За воротами стояла серая
«восьмерка», и какой-то мужик, высунувшись из дверцы, оторопело таращился на
происходящее. Данил вежливо с ним раскланялся:
– Мы закончили, стоянка работает, так что прошу…
Однако мужичок нырнул в машину, развернулся и помчался
искать более тихой пристани. Данил пожал плечами, затолкнул Хиля внутрь,
подставил ногу, чтобы тот растянулся на полу, и залез сам. Микроавтобусы
помчались прочь, соблюдая правила уличного движения. Хиль ворочался на полу,
пытаясь встать, но его всякий раз укладывали, придавив шею ботинком, пока не
угомонился окончательно.
– Тяжелое что-нибудь приготовили? – спросил Данил
громко. – А то ведь всплывет непременно, он беспокойный…
– В той машине аж четыре колосника от печки, –
ухмыляясь во весь рот, ответил Степаша. – Хватит ему выше крыши, козлу,
булькнет, как Муму у Герасима…
Хиль ерзал.
– Клиент, такое у меня впечатление, определенно
нервничает, – сказал Данил задумчиво. – Нервный клиент, дерганый.
Палить в меня из помповушки – это его, изволите ли видеть, не волнует ничуть, а
вот поплавать в Шантаре на манер Муму – тут начинаются комплексы…
– Не стрелял я в тебя! – взвыл Хиль.
– Может, тебя и за рулем не было? – благостно
спросил Данил. – Может, ты мне вовсе даже и померещился? И Астральную
Мамашу не ты подначивал? И Светку Глаголеву не ты нажаривал? И на узкой дорожке
мне то и дело твой двойничок попадается?
– Ну, слушай…
– Молчать, – сказал Данил. – Я с тобой шутить
не буду, падаль. Никаких спектаклей. Спущу в Шантару к чертовой матери, менты
мне только спасибо скажут. А обидится Бес или нет – тебе все будет до лампочки…
– Петрович, ну давай по уму…
– Уже и отчество знаешь? А когда ты мне попался возле
Светкиной хаты, ты меня не знал на лицо? Не знал ведь, сука?
– Ну, не знал. Мне потом твою фотку показали…
– Кто?
– Фантомас. Петрович, ну поговорим, как белые
люди, – Хиль попытался встать, и его опять придавили подошвой. – Мне
до тебя как зайцу до китайской философии, Фантомас велел взять тебя в
разработку, мне и пришлось…
– Слова-то какие выучил… – хмыкнул Данил. –
Ты никак, сопля, возомнил себя Штирлицем? Жорочка, твой номер – девятый, так
оно на веки веков и останется… если выживешь, конечно. Может, я тебя и в самом
деле пущу плавать. А может, и помилую. Смотря с каким темпераментом ты будешь
работать язычком, душа моя…
Передний микроавтобус съехал к воде по отлогому песчаному
склону. Место было уединенное: ни жилых домов, ни приличного пляжа, на всем
протяжении Шантары в черте города таких уголков полно. Только выше, на вершине
откоса, серело недостроенное здание какого-то несостоявшегося завода – стройка,
как водится, с приходом демократов оказалась без финансирования, и глаз на нее
никто пока не клал по причине ее полной бесполезности.
Данил вытолкнул Хиля наружу, усадил на серое полугнилое
бревно. Примостился рядом, положил на колено черный японский диктофончик и
сказал:
– Поехали?
– Убрал бы ты эту игрушку…
Не было охоты на церемонии. Данил врезал ему от души, так
что незадачливый разработчик полетел с бревна. Потом сказал:
– Встань и сядь. Больше я об тебя, паскуда, руки
пачкать не буду – вон в машинах мордоворотов полно… Вот тебе быстра реченька, а
вот тебе диктофон. Выбирай давай.
Хиль устроился за полметра от него, угрюмо проворчал:
– Я ж тебе не Муму, в конце концов…
– Верно, – сказал Данил. – Ты глупее. Хоть и
коммерческий директор. Что ты у Крогера-то делал, финансист? Пристраивал
басалаевские денежки в работу?
– Ну.
– И Басалай тебе надоел?
– Надоел, – глубоко вздохнув, сказал Жора. –
Процент с этого шел приличный, да все равно, тяжело быть шестеркой при неруси.
Гыргычут по-своему, то ли хвалят, то ли издеваются…
– Патриот ты у нас, я смотрю, – сказал
Данил. – Значит, надоело тебе, когда гыргычут. И начал ты присматривать
запасной аэродром… Как попал к Бесу?
– Я ж Фантомаса знаю сто лет. Он и сфаловал… А до Беса
я и не доходил, он там где-то, наверху… Точно так же крутишь бабки – да здесь
хоть ребята свои…
– Бес взял Крогера под крышу?
– Ну.
– А ты – связником?
– Ага.
– И от Басалая окончательно не отходил?
– Так никому ж не мешало…
– А ты знаешь старую истину – если в ротик входят два
соска, обязательно войдут и два хрена?
– Басалай знал, его не колыхало. Он и сам старается
улыбаться во все стороны…
