– Привели собачку, собачка нюхнула контейнер…
– Да.
– Собачку подвели к конкретному контейнеру?
– Нет, она сначала понюхала два-три других…
– Девственная чистота эксперимента… – проворчал
Данил. – А потом, значит, вскрыли наш?
– Да.
– И как себя при этом вел твой Логун?
– Ну… Он держался как совершенно свой человек. Его там
все называли майором или по имени-отчеству. Так что не питайте иллюзий насчет
аферистов и поддельных корочек… Логун, знаете ли, настоящий, хоть я и допускаю,
что никакой он не Логун…
– А утром собрались назад? Ночью, часом, не трахались?
– Он, извините, не похож ни на вас, ни на ваших
гангстеров.
– На чем летели назад?
– На военном самолете.
– Неужели на истребителе? – хмыкнул Данил.
– Шуточки у вас… На военно-транспортном, так это,
кажется, называется. Большой, зеленый, с двумя винтами. Там было еще несколько
офицеров, но незнакомых, мы ни с кем не разговаривали…
– Ну, а потом?
– Логун гарантировал, что у меня будет эксклюзив на все
материалы о вашей конторе. Каковую в самое ближайшее время будут ощипывать, как
гуся…
– Ох, как вам всем нравится это словечко –
эксклюзив… – сказал Данил. – Как кошке валерьянка. Что же, при столь
горячо завязавшейся дружбе он так-таки не обещал тебя вытащить в случае чего?
– Он обещал, что поможет, если вы попытаетесь устроить
провокацию…
– А мы устраивали провокацию? – ласково спросил
Данил. – Малюточка, честное слово, не наша…
Она и не подумала смущаться, спокойно пожала плечами:
– Он мне оставил телефон. Только это, увы, не прежние
времена, когда при слове «КГБ» менты вставали навытяжку. Да и время в самом
деле позднее, тут вы меня подсекли качественно. Я бы до него дозвонилась самое
раннее завтра поутру, когда вашему менту поневоле пришлось бы дать адвоката…
– И все? – спросил Данил. – На этом твои
интимные связи с госбезопасностью заканчиваются?
– Все. Я бы ждала его звонка…
– Как он выглядит?
Рамона потушила сигарету:
– Слушайте, вы в самом деле хотите неприятностей? В
конце-то концов, подписки я не давала и не обязана молчать, но если вы пойдете
дальше, непременно огребете…
– А в камеру хочешь? – еще ласковее спросил
Данил. – Будут у нас неприятности или нет – это уж наша забота. Как он
выглядит?
– Ваших лет или чуть помоложе. Волосы светлые, пышные,
но не длинные. Усы, короткие, густые, как у царских офицеров. Носит очки.
Высокий, роста примерно вашего. А движется… знаете, так мягко, пластично, как
большая кошка.
– Можешь ему позвонить прямо сейчас?
Рамона мотнула головой:
– Это служебный, он говорил, что бывает там только до
шести, самое позднее, до семи. Стала бы я иначе колоться, как дура… Очень уж не
хочется в камеру ко всякой рвани… А больше ничего не знаю, хотите верьте,
хотите нет.
Даже если она врала, больше от нее в данный момент ничего не
добьешься слепому видно…
– Вы понимаете, что будут неприятности? –
настойчиво повторила она.
– Не пугай, – рассеянно сказал Данил. – И не
строй ты из себя Шарон Стоун в том боевичке на итальянские мотивы, как бишь
его… Между прочим, западных шакалов пера тоже хлопают, хоть их газетки –
конторы с могучей финансовой подпиткой, не чета вашим… У тебя есть какие-нибудь
контакты с людьми Беса? И не вкручивай, будто про такого слыхом не слыхивала…
– Нет у меня никаких контактов.
– А Хилкевича из «Крогер ЛТД» знаешь?
– Он у нас объявления тискал. В полосах «Куплю-продам». –
Она опять ухмыльнулась не без дерзости: – Меня мужики не интересуют… Ну? Слово
вы держите, или как?
– Слово-то я держу… – медленно сказал
Данил. – И пойдешь ты сейчас домой… правда, сначала почирикаешь с нашим
художником на предмет фоторобота.
– Мы так не договаривались…
– Да мы, Петюня, и насчет хлеба не
договаривались… – прохрипел Данил жегловским голосом. – Это не твоя
забота, в конце концов, пусть у нас головы болят…
– Ведь чревато…
Данил обошел стол и остановился над ней:
– Слушай-ка, сеньорита… Тебе ж не двадцать лет, это
нынешняя молодежь по причине полной непуганости плохо помнит, что такое КГБ, а
ты, говорят, еще при застое скрипела перышком… Неужели этот тип выглядит
стопроцентным гэбэшником?
– Именно так он и выглядит. К тому же его участие в
байкальской операции меня, знаете ли, убеждает…
– А вот меня – не вполне, – сказал Данил. –
Ты ж женщина с жизненным опытом, подумай, сто раз проанализируй, взвесь… Я сам,
между прочим, отдал ГБ лучшие годы пылкой юности и немного могу порассуждать на
эту тему…
– Что вы мне стараетесь внушить?
– Что времена нынче совершенно идиотские, – сказал
Данил.
– И героин не ваш…
– Не наш.
– И в заграницах вашему человеку устроили провокацию,
какими в застойные времена парторги так и пугали…
– Вот это уже не твое дело, – сказал Данил. –
Ты запомни одно: в наши сумасшедшие времена возможны самые невероятные финты и
декорации. И если этот красавец имеет хоть какое-то отношение… к нехорошим,
скажем так, делам, он ведь может тебя и пришить. Холодова не забыла? И потому,
если ты что-то от меня утаила, это для тебя может выйти боком, причем плюху ты
не от нас огребешь… Подумай еще раз.
– Подумала.
– Ну, я тебя предупредил…
Глава 13
Кто бродит в тумане
…Иногда полезно заранее сомневаться в столь зыбких понятиях,
как «полная откровенность».
Едва Рамона отбыла в капитанских «Жигулях», а следом за ней
уехал Данил с сопровождающей машиной, человек по кличке Ключик и человек по
кличке Ушан вернулись в квартиру, благо трудиться особенно не пришлось, Ключик
– справился в три секунды.
В квартире человек по кличке Ключик минут десять маялся
бездельем, болтаясь у книжных полок и трогая безделушки, а вот человек по
кличке Ушан работал, не покладая рук, и, когда они убрались восвояси, внутри
телефона остался «жучок», а на лестнице, в распределительном щите, второй.
Рамона кинулась к телефону, едва вернувшись домой, –
так, что в притаившейся неподалеку машине мгновенно вспыхнула контрольная
лампочка на серой панели и автоматически включился магнитофон. И через полчаса
Данил, сидя у себя на третьем этаже, в третий раз прокручивал запись, слушая
взволнованное тарахтенье Рамоны и спокойный, рассудительный, ни разу не
изменивший тембра мужской голос.
