– Вопрос, конечно, интересный… – сказал Данил.
– Я серьезно. Можешь ответить откровенно?
– Честно говоря, не знаю. Сомневаюсь.
– Из-за друга Кузьмича?
– Из-за чувства долга.
– Ты только не обижайся… – сказала Лара, без
улыбки уставясь синими глазищами. – Но ты же – сторожевая собачка, и
не более того. Конечно, тебе, я уверена, капает какой-то процент, но это
наверняка крохи. Да и лежат они за рубежами отечества, так что в критический
момент окажутся бесполезными, если вдруг подопрет…
Данил нагнулся к ней, приложил ладонь к ее щеке и повернул к
себе лицом:
– А с чего это ты взяла, крошка, что у меня за
рубежами…
– А это папа говорил, – она с самым невинным
выражением смотрела ему в глаза. – Интересно, правда? Ну, лежат, не
отпирайся. Крохи. Значит, хоть какая-то частичка твоего естества на зарубеж
ориентирована… Детей у тебя, насколько я знаю, не было, с женой разбежался
давно, родители умерли. Значит, для себя, родимого, стараешься, а?
За все время, что они были знакомы, Ларе впервые удалось его
смутить. Он опустил глаза, пробормотал:
– Нельзя ж было сюда перегонять…
– Ты прелесть, – Лара потерлась щекой о его
ладонь, и Данил отнял руку. – Вроде папочки. Он, супермен и патриот, тоже
что-то хапнул при разбазаривании воинской недвижимости – потому что ситуация
так сложилась, что рыпаться было бесполезно, а на костер идти не хотелось, не
Жанна д’Арк как-никак… Хапнул и держит в банке в Европах, потому что не
перегонишь сюда, в самом-то деле… Ну, он-то обо мне с мамой заботился, а ты – о
себе. Ну, правильно. Я бы тоже… На костре жарко. Не Родину вы с ним продавали,
в самом-то деле… Одним словом, герр Черский, одним глазком вы все же
поглядываете в Европы, а? Так почему бы нам с вами туда не сдернуть?
– Нам?
– Да. Я же тебе нравлюсь, ты ж мысленно облизываешься…
Хочешь взять в верные жены? На всю жизнь верность не гарантирую, но пока
что… – она решительно подняла ладонь. – Нет-нет, давай-ка не
дыбиться. Все очень серьезно… Знаешь, шестнадцатилетние девочки не такие уж
дуры. Особенно нынешние. А я вдобавок всю сознательную жизнь провела за
кордоном, я этой страны не знаю, я ее, признаться, боюсь, и никаких таких
высоких чувств в душе не шевелится, не волнуют душу осины и золотые купола… Да
и ты… Что тебе эта страна дала? Часики от Брежнева? Пару орденов и дырку в
шкуре? Я не призываю насовсем, потом когда-нибудь вернемся, если будет куда…
– Давай-ка поконкретнее, – сказал Данил. – У
меня еще дел…
– Я тебе предлагаю самое важное дело в твоей майорской
жизни… Послушай внимательно. Что я на сегодняшний день такое? Обыкновенная
девочка… ну, не девочка, но все равно, юное создание, которому мучиться в школе
еще год. Что будет потом, решительно не представляю, не нахожу в себе особых
талантов. Папа, конечно, поможет, куда-то приткнет, но это ж получается так
уныло, тускло и обыденно, что повеситься тянет… Прекрасно знаю немецкий,
чуточку – английский, пять лет занималась каратэ, из пистолета стреляю неплохо,
из автомата могу, одержимые сексуальным томлением офицера тренировали… Ну и куда
мне это приспособить в жизни?
– Ох, я сейчас пущу слезу…
– Не ломайся, а слушай, – сказала она почти со
злостью. – Если подумать, у папы за рубежом крохи, как и у тебя… И
выходит, что мы с тобой – парочка аутсайдеров. Теперь пойдем дальше… Есть
ценности, которые можно взять.
– Клад?
– Считай, клад. Да, пожалуй… Клад. Убивать никого не
нужно, взламывать сейфы – тоже. Он ничей. Пока. Но о нем знаю не только я, так
что через пару-тройку недель могут и выкопать.
– Кто?
– Может, папаня – для государства. Может, кто-то еще…
Тут уж, не исключаю, придется пострелять. В таких же, как мы, искателей
приключений.
– Ну да, непринужденно так… – сказал Данил. –
Что это?
– Золото. То ли монеты, то ли слитки. В общем, довольно
объемные грузы получаются. И у меня достаточно ума, чтобы сообразить: одна я
это нипочем не проверну, а если возьму в долю кого-то постороннего, меня, ты
прав, отправят следом за… – она кивнула в сторону кладбища. – А с
тобой хоть можно быть уверенной, что не пристрелишь в затылок и не сдашь родным
органам.
– Где это?
– Здесь, в Сибири. В тайге. Нет, к легендарному вашему
Булдыгину это никакого отношения не имеет…
– И у тебя есть карта с крестиками и черепами?
– Я понимаю, звучит чуточку неправдоподобно, –
кивнула Лара. – Только не стал бы папочка гоняться за миражами… Карты у
меня нет. Пока. Но будет. В самом скором времени. А у тебя есть каналы, по
которым все это можно при некоторой изворотливости перебросить за кордон. Есть?
– Ну допустим…
– Есть, – сказала Лара. – Что ты целочку
строишь… Чтобы тебя потом не гоняли хмурые ребята, можно взять в долю и твоего
Кузьмича, только выделить ему поменьше, чем нам, у него и так всего навалом…
– Лихо закручено…
– А ты перестань видеть во мне соплюшку и обдумай все
трезво. Ты в силах сейчас организовать грузовик, парочку надежных людей,
забраться в тайгу, выкопать груз объемом в несколько кубометров и переправить
за кордон?
– Пожалуй, – сказал Данил.
– И у тебя не свербит стремление сдать все это в доход
государства, где из закромов Родины все равно растащат?
– Да не особенно тянет сдавать-то…
– Вот видишь.
– Интересно, а почему ты так уверена, что я тебя там
же, в тайге, не закопаю? – с любопытством спросил Данил.
Лара усмехнулась:
– Потому что тебя воспитала советская власть, как и
папочку. Власть, в общем, была идиотская, но кое-какое воспитание вам дала… Ты
же не сможешь, а? И потом, я красивая. Я еще и неглупая. Стоит прихватить за
кордон и меня в качестве как пылкой супруги, так и надежного друга… – Она
замолчала, медленно вытянула сигарету из пачки. – Я ведь это не сейчас, не
в качестве запасного варианта придумала. Даже если бы Вадька остался жив,
пришлось бы идти к тебе. Вадька был тряпкой. Смог бы выкопать, но вот потом…
Лева-Бульдозер был покруче, но и он в части нелегальных перебросок – дите
дитем.
– Лева тоже был в игре?
– Ну, был.
– Мать вашу, да что вы такое раскопали?
– Золото, – сказала Лара. – Гольден. Голд.
Олтун, как аборигены ваши выражаются. Много золота. Не волнуйся, меня пока в
причастности к этому делу и не подозревают – ну кто всерьез подумает, что эта
соплюшка в курсе… Я с любой стороны вне опасности. ТЕ меня не подозревают, а вы
с Кузьмичом ни за что не тронете – папу побоитесь…
– Что ты знаешь об этих так называемых «тех»?
