– Что они тоже охотятся за золотом, – слегка
поскучнела, – и оставили два трупа.
– Больше, милая, больше… – сказал Данил. – Ты
не знала?
– Все равно, меня они ни за что не вычислят. Ни меня,
ни… ни человека с картой. Все ниточки оборваны. Только нужно спешить. Папа может
доискаться…
– Кстати, о папе, – сказал Данил. – Тебе не
приходило в голову, что у того, кто уволочет золотишко за рубеж под носом
папиной конторы, не будет покоя и в заграницах?
– Это не контора. Папина самодеятельность. Скажу тебе
по секрету, его сюда отправили, как когда-то господ штабс-капитанов – в Кушку.
Был у него некий прокольчик. А реабилитироваться хочется. Вот он в паре с
верным Санчо Пансой и копает в свободное от работы время. Точно знаю.
– Господи, да откуда? Санчо в постели проболтался?
– Не хами. Я их слушаю, – безмятежно сказала
Лара. – Примитивная штучка, продается в «Панцире», потом ловишь на
транзистор, только и дел… Кабинет-то у него не запирается, а мы с мамой всегда
знаем заранее, когда припрутся техники с еженедельной проверкой. Забираю, потом
ставлю опять. Они об этом исключительно дома треплются, на службе опасаются…
Данил задумчиво смотрел на нее. Нужно сказать, насчет
подслушивающего устройства он девчонке верил всецело. В трех шантарских
магазинах и в самом деле богатейший выбор таких штучек. На любимую доченьку
никто и не подумает. Был аналогичный случай в США, и описан он не в шпионской
беллетристике, а в закрытом бюллетене для профессионалов: двенадцатилетний
отпрыск некоего фирмача влепил папочке в телефон подобную игрушку (и тоже
купленную в магазине), какое-то время успешно сбывал информацию папочкиным
конкурентам, пока его не отловили-таки детективы фирмы…
– Значит, это ты снабдила Ивлева стволом?
– Ага. Он что-то занервничал, жаловался, что следят. А
я привезла с собой парочку этих игрушек, было совсем просто…
– А где карта?
– Я же сказала, скоро будет. Там кое-что нужно
расшифровать. Этим занимаются… не здесь. Буквально через несколько дней все
будет готово.
– Еще подробности?
– Вот это уже, извини, потом, – сказала Лара непреклонно. –
Да это сейчас и несущественно. Когда пустимся в путь-дорогу и будем на полпути
к месту, и карту посмотришь, и насчет подробностей потреплемся… Ну как,
согласен?
Данил посмотрел на нее, опустил глаза, побарабанил пальцами
по кожаной оплетке руля. И сказал:
– Согласен.
Странно, но он не чувствовал ни малейшего следа душевного
неудобства. В сорок пять на многое смотришь иначе, а после полутора лет в фирме
– тем более. В таком возрасте начинаешь уже бояться нищей, одинокой старости. А
сделать счастливыми и сытыми абсолютно всех этот клад не способен, очень уж
мало придется на каждого, если делить на всех…
– Только постарайся меня не обманывать, – сказала
Лара столь же серьезно. – Для меня в этом шансе – все. Я в жизни и мышки
не убила, но в тебя, если что, обойму всажу, честное слово.
– Интересно, а ты меня с носом не оставишь, оказавшись
за рубежами? – хмыкнул он.
– Не беспокойся. У меня хватает ума, чтобы сообразить:
одну меня в этом суровом мире схавают и не поморщатся… – Лара глянула на
него озорно, с интересом: – Ты как, прямо сейчас будешь требовать постельного
закрепления договора?
– Иди уж… партнерша, – сказал он хмуро. –
Нужно крепко поспать, знаешь ли…
Данил смотрел ей вслед и в некоторой растерянности чувств
пытался привыкнуть к мысли, что это – его будущая жена. Что впереди –
нешуточная схватка. Особых треволнений, правда, не наблюдалось – он давно уже
привык к резким поворотам в жизни. И думать следует больше о том, как все это
провернуть – Кузьмича следует непременно взять в долю, иначе нельзя…
В том, что клад существует, он не сомневался ничуть. Не было
другого объяснения, столь исчерпывающе толковавшего бы все несуразности,
загадки и полосу убийств. Стоило подставить в уравнение клад, как оно решалось
мгновенно, все иксы, игрики и прочие зеты обретали четкое значение.
Если над чем-то и оставалось ломать голову, то это над тем,
ч т о т а к о е этот клад. Вариантов было только два: золото Колчака и клад
Иваницкого.
Золото Колчака, вернее, часть адмиральского запаса, потаенно
зарытую сподвижниками, искали семьдесят с лишним лет, да так и не нашли пока.
Но никто еще не доказал неопровержимо, что адмиральской захоронки н е т…
С кладом Иваницкого, легендарного золотопромышленника
царских времен, уверенности даже больше. По канонической версии, впопыхах
скрывшийся в Монголию Иваницкий закопал в окрестностях озера Баракчуль то ли
два, то ли три пуда рассыпанного золота и монет. Сам он вскорости умер в Урге,
но еще несколько лет после этого ЧК-ГПУ одного за другим отлавливала его бывших
приказчиков и сподвижников по банде есаула Котова, упрямо прорывавшихся из
Маньчжурии. Похоже было, правда, что они сами толком не знали, где лежит
захоронка, – но их упрямство наводило на раздумья. А в шестьдесят девятом,
рассказывал Каретников, шантарское КГБ взяло под колпак дочь Иваницкого.
Пятидесятилетняя дамочка, гражданка США, вдруг возжелала посетить родные места
– и в сопровождении секретаря-янкеса три дня убила на поездку в глухие места,
примыкавшие к Баракчулю (там когда-то стоял посреди тайги домина
золотопромышленника с личной тюрьмой в подвале, где он держал строптивых
инородцев). Судя по агентурным данным, копать где-либо, равно как и нырять в
озеро с аквалангом, она не пробовала (возможно, трезво оценивала ситуацию и
понимала, что вывезти ничего не удастся).
Словом, это либо золото Колчака, либо клад Иваницкого.
Больше никаких кладов с этой частью Сибири история не связывает. Можно,
конечно, допускать что-то более экзотическое, но вряд ли. Древние обитатели
этих мест много золота накопить не смогли бы. Золотой запас государства хягасов
попал в руки Чингисхана и был вывезен в Каракорум. А в более близкие времена
здесь, кроме Булдыгина и Иваницкого, не было крезов, способных закопать, спасая
от большевиков, несколько кубометров золота…
Он взял трубку, набрал номер.
– Одиннадцатый стройучасток, – откликнулась трубка
понятным лишь для посвященных паролем.
– Дядя Миша, это я, – сказал Данил. – Все
тихо?
– Как на морском дне.
– «Москвич» на ходу?
– А что ему сделается?
– Заводи тачку, сажай Графа, собери все ценное и делай
ноги. Дуй прямо в пансионат. Сошлись на меня, занимай любой коттеджик и живи.
– Что, горим?
– Да нет, – сказал Данил. – Просто не хочу я,
чтобы оказалось потом, будто это я хлопнул тебя на даче из ствола, за которым
уже числится куча жмуриков… Понял? В общем… (замигала зеленая лампочка лежавшей
тут же рации). Ну, все, ехай! – Он отложил трубку и схватил рацию. –
Барс.
