– Нет. Никто с ней не виделся. Исчезла Юлия…
И увидел по ее лицу, что попал в точку, – полная
готовность кинуться под его спасительные крыла…
– Давайте с начала, а? – сказал он. – Галопом
пробежимся по основным вехам… Или нет, иногда полезно с конца… Значит, к вам
кто-то вломился?
– Да.
– Как они выглядели? Сколько их было?
– Четверо. Все в комбинезонах, в черных капюшонах,
знаете, как в кино… И у каждого на рукаве ваша эмблема, конь с солнцем, повыше
написано по-русски «Интеркрайт», пониже, по-английски «Секьюрити».
– Наша нашивочка, – сказал Данил. – Но только
это не мы…
– Я знаю. Сразу догадалась.
– Почему?
Она отошла к столу, выдвинула ящик и подала ему большую
черно-белую фотографию. Пикничок, должно быть, – на заднем плане притухший
костер, на чем-то белом – бутылки, тарелки, в кадр попало переднее колесо
машины, похоже, «Волги». Четверо: она сама, не в пример красивее и веселее,
незнакомый мордатый мужик с нагловатой будкой жуира и нахала, обремененного
дипломом, с аккуратной бородой под Высоцкого… и Вадька Ивлев – в самом
прекрасном расположении духа.
Данил вопросительно поднял брови.
– Они спрашивали, кто это, – Марина указала на
Вадима. – Очень добивались. Я сказала, пришлось… Они будто смутились
чуточку: такое было впечатление, хоть под капюшонами ничего не поймешь. Но ведь
в а ш и его знали бы?
– Непременно, – сказал Данил. – Мои орлы
просто обязаны держать в памяти некую пачку фотографий – ну, знаете, мало ли
что случится, вдруг увидят на улице, что к нашему хулиганье пристало… Бывали
прецеденты.
– Да, Вадим что-то такое говорил… Он о вас очень хорошо
отзывался, – Марина попробовала улыбнуться. – С детским восторгом. Вы
этакий… теперь я понимаю. Мужик. А Вадик так пацаном и остался… Расписывал, как
у вас поставлено дело, и одно я себе уяснила: что у вас есть, как выражаются,
стиль. А это были чересчур уж уголовные…
– Это они вас? – Данил кивнул на повязку.
– Как сказать… Сама ошпарилась. Хотела плеснуть одному
кофе в физиономию, а он успел ударить по руке, все на меня и вылилось. Вот
синяк – да, толкнули, впечаталась в косяк… Да нет, ничего больше они мне
не сделали, только платье порвали напрочь, ножами играли…
Данил деликатно помолчал, косясь на экран, – там под
тихий звук шла очередная реклама очередного самого честного столичного банка.
– А что они искали? Что требовали? И когда нагрянули,
кстати?
– Неделю назад, в субботу. План они требовали…
– План – в смысле «анаша» или в смысле «карта»?
– Какая анаша? Конечно, карту…
«Ага», – подумал Данил, а вслух сказал:
– Так, вот теперь стоп. Рекламная пауза.
Он аккуратно затушил сигарету в пепельнице, достал из
кармана черную продолговатую коробочку, напоминающую пульт дистанционного
управления для телевизора, и, не спрашивая разрешения у хозяйки, предпринял
кратенькое турне по скромному двухкомнатному обиталищу. Хозяйка наблюдала за
его действиями настороженно, но без особого испуга, интереса или там протеста.
Не до протестов ей было. Данил заглянул в спальню (мимоходом отметив, что в
неприбранной постели спал, судя по всему, только один человек), посетил кухню,
даже сунулся в совмещенный санузел – для порядка. Но все было чисто: сканер
нигде не отметил наличия «жучков» или других радиоэлектронных насекомых,
существующих единственно для того, чтобы докладывать посторонним ушам о
разговорах в квартире. И на том спасибо. Хотя и странно…
Как ни в чем не бывало, он вернулся в гостиную, сел в кресло
и потянул из пачки следующую сигаретку. Спросил, будто беседа и не прерывалась:
– Стало быть, у вас была карта?
– Не было, – Марина нервно сцепила пальцы в
замок. – Вообще не было никакого плана, что я им и пыталась сквозь слезы с
соплями объяснить… А они не верили, – ее передернуло. – Перевернули
всю квартиру, потом стали уже всерьез раздевать, оторвали провод от лампы,
чтобы током… Если бы телефон не зазвонил…
– А что такое было связано с телефоном?
– У меня под телефоном лежала бумажка, чтобы позвонила…
при необходимости. Они видели. Я и заорала, что звонит этот самый человек, что
он должен приехать… Они ушли. Обещали, что придут еще…
– Могут, – сказал Данил задумчиво. – А
бумажка-то сохранилась?
– Вот…
Он бегло глянул и присвистнул:
– Ну, я их понимаю…
– Кто это?
– Бортко Кирилл Борисович – милейший человек, –
сказал Данил. – Начальник управления по борьбе с организованной
преступностью. Честно вам скажу, спасла вас эта бумажка, не стали они
испытывать судьбу, действительно – пехота… – Теперь ясно, почему гости
нигде не понатыкали «жучков». Хотя, конечно, могли вернуться позже и поставить
такие, что даниловский сканер их просто-напросто не засечет… Нет, вряд
ли. – Кто вам этот телефончик оставил?
– Лева… – уголки губ поползли вниз. – Мой…
– Друг? – пришел Данил ей на помощь. –
Понятно…
Ничего ему не было понятно, но вспыхнула вдруг ослепительная
догадка. Бог ты мой, вот так завитушки… Это ж, выходит, Марина и есть?..
– Костерин? – чуть ли не вскрикнул он.
Марина молча кивнула.
Неделю назад, в субботу, соображал он лихорадочно. В то утро
неразысканная иномарка писателя Костерина и протаранила. Ах, как изящно все
складывается! Нет, судари мои, не зря он пришел сегодня в этот дом. Что-то
определенно вытанцовывается. Не подвело Данилу чутье…
Не меньше пяти человек были поставлены на уши и носились по
Шантарску, разыскивая любовницу покойного детективщика – а она сидела напротив
Данила, малость побитая, крепко изобиженная, но живая. Поистине, дядюшка Случай
и тетушка Оказия. И с их помощью клубочек вот-вот размотается до конца…
Она перехватила его взгляд и горько усмехнулась:
– Плакать я не буду, наплакалась, за все вместе…
– Поправляйте меня, если я ошибусь, – сказал Данил
решительно. – Вы четверо – вы, Юлия, Вадик, Лева – старая компания, еще с
томских студенческих времен, потом жизнь, как водится, разбросала. И опять
свела. Юлия – человечек решительный, умеет делать себя… с Вадимом у них что,
постель была?
– Эпизодически. Это еще с томских времен. Потом-то она
зацепилась за Москву… собственно, у нас с Левой все тоже было еще в Томске,
потом, как вы говорите, разбросало-свело… Только так уж, должно быть,
сложилось, что я, несмотря на всех его баб, самый лучший кандидат на роль тихой
пристани… понимаете?
– Господи, что тут непонятного… Значит…
Данил непроизвольно кашлянул. И после паузы задал вопрос –
самый главный, положительный ответ на который очень многое расставит по местам.
Но вот если ответ будет отрицательным…
