– Да, у меня есть ее домашний телефон.
– Вы ей звонили, когда… все это началось?
– Да.
– И выложили все открытым текстом?
– Ну, обиняками, конечно… Но она все поняла. Она как
раз уезжала куда-то, сказала, позвонит мне сама.
– А вам не приходило в голову, что вы ей больше не
нужны? – спросил Данил. – Нет, в самом деле, зачем вы ей теперь?
Подругами-то вы с ней были при развитом социализме, а с тех пор много воды
утекло…
– А если я ей верю?
– Тогда, конечно… – задумчиво сказал Данил. –
Уехать-то куда собирались?
– У меня больничный еще на неделю, думала, к маме в
Красноярск…
– Я вам найду место поближе, – сказал
Данил. – Тут у нас за городом есть пансионат, все удобства, а главное –
охрана не из бабулек с огурцом в кобуре. Вас как, надо уговаривать, или успели
сообразить, что по вашу душу может прийти кто-нибудь еще, но гораздо злее?
– Не надо меня уговаривать… – она вздохнула и
встала. – Чемодан уже собрала, что ж…
Опять помолчали. Данил тупо смотрел в экран телевизора, где
беззвучно начинались очередные новости, и думал о своем.
Мозаика наконец сложилась воедино. Как ни крути, а клад,
стало быть, существует. И вот интересно: какие выгоды из этого факта можно
извлечь и какие шишки на этом факте можно огрести? Задачка… Ну, по крайней
мере, определилась п р и ч и н а всех заморочек последнего времени, уже хорошо,
половина головной боли снята…
– Лева уже вел переговоры в УВД насчет клада? –
спросил он.
– Ох, не знаю, – сказала Марина и вымученно
улыбнулась. – Я ведь, если вы не забыли, была тихая пристань, а не
доверенное лицо, если вам такие тонкости что-нибудь говорят…
– Тихо!!!
Данил вскочил. В два прыжка оказался рядом с телевизором и
увеличил громкость.
– …некоторые источники связывали Карема Бароева с
организованной преступностью, считая его одним из крестных отцов мафии, –
в наигранном ужасе пучила глазенки беленькая дикторша с сексапильным вырезом
блузочки. – Во всяком случае его убийство, как считают представители
правоохранительных органов, несло все черты заказного…
…Карема Бароева, по прозвищу «Интернационал», д е р н у л и
из снайперской винтовки. Средь бела дня. Хотя и не на самой оживленной
столичной улице.
Выстрела никто не услышал. Карем шел к предупредительно
распахнутой дверце черного «Бентли», которую держал один из мальчиков в
галстуках и безукоризненных костюмах. Потом словно споткнулся вдруг, стал
заваливаться, двое ближайших телохранителей, надрессированные по методике
охраны президента США, моментально затолкнули его в машину, и она рванула с
места. Те, из второй, уже озирались, держа пушки наготове, но вокруг все было
совершенно тихо и благостно, ни малейшего шевеления, а открытых окон вокруг
насчитывалось десятка два – и они, прыгнув в «мерс», рванули следом за машиной
босса. А в «Бентли» уже не оставалось никаких неясностей, Карем мертво, нелепо
переваливался на сиденье черной машины, с отчаянным визгом тормозов срезавшей
углы, глядя в никуда открытыми глазами, и на виске у него, буквально под самыми
волосами, темными, с первыми серебристыми ниточками седины, чернело аккуратное
входное отверстие, совершенно не кровоточившее…
Данил убрал звук и обернулся к Марине.
– Что случилось? – отшатнулась она, увидев его
лицо.
– Ничего, показалось, знакомая фамилия… – Данил
постарался, чтобы голос его звучал ровно. – Ошибся.
Нет, черт побери, ничего еще не закончено. И головной боли,
чуял он, еще прибавится так, что взвоешь. Беседа с Мариной действительно многое
расставило по местам, но от этого легче не становилось. Наоборот.
Он понимал: все еще только начинается.
