– Я знаю. И что с того?
– Ну, ты же из-за этого от меня шарахаешься.
– Я тебе не лошадь, чтобы шарахаться!
– А я не волк, чтобы кусаться.
– Я и не говорю, что ты волк...
– Чем я тебе не угодил?
– Вот только слюни пускать не надо, – презрительно усмехнулась она и резко повернулась к Гарику спиной.
– Постой, мне сказать тебе надо...
Но Марина даже не стала его слушать. Ушла и больше не появлялась.
Было бы не так горько осознавать, что девушка всего лишь ненавидит его. Еще была бы какая-то надежда на взаимность. Но, похоже, ко всему прочему она презирала его. И, судя по всему, без права на помилование.
* * *
Степа уныло хмурил брови.
– Гарик, мы же, в натуре, серьезные люди.
– Да не гунди ты, – одернул его Миха.
Он уже натянул на пальцы позеленевший от времени кастет-шиповку.
– Щас мы этих бакланов! – разминая шею, пригрозил Тема.
Ему не довелось служить в армии. Не успел. Выбил кому-то глаз по пьяной лавочке, на два года загудел в лагерь. Только-только освободился. И снова в полымя.
И во всем виноват был Гарик. А если точней, то его любовь. Не думал он, что можно так на ком-то помешаться. Инга, Лариса – все это так было далеко от любви, как Сатурн от Солнца. А Марина – это вспышка сверхновой. Гарик был не просто ослеплен, его душу вывернуло наизнанку. И куда только вся его взрослость вдруг подевалась. Как пацан, за девчонку...
Миха был прав: парни вокруг Марины вились стаями. Разумеется, Гарику это не нравилось. Одних отвадил, других. А в конце концов столкнулся с быковатыми ребятками из «новых». Они собрали толпу, вышли на «старых». Чертова дюжина хлопцев против бойцовского квартета – Гарика, Михи, Степы и Темы.
– Порвем и вытремся...
«Новые» шли грозно. Цепи, штыри, кастеты, все как положено. «Старые» их не боялись, но уверенности в победе не было – перевес в численности дело серьезное.
– Эй, гля!
Гарик обернулся и увидел, как бежит к ним Юрик, с ним еще трое. А с другой стороны еще двое. За ними трое... И все так быстро и сердито, что дух захватывает.
«Новые» и опомниться не успели, как оказались перед «стенкой» из двух десятков бойцов. Дрогнули, повернули назад. Последним побежал Митек, который так хотел отбить у Гарика Марину, из-за которого и разгорелся сыр-бор. Он же всех и опередил, возглавил убегающую толпу.
– У-лю-лю! – заорал Юрик.
Он со своими парнями побежал было за «новыми», но Гарик его остановил. Не надо их добивать, пусть они сами казнят себя за трусость...
– А все-таки надо было загасить козлов, – сказал Тема.
– Не вопрос, – кивнул Миха.
– Заборзели «новые», – сказал Жорик. – Давно трендюля не получали...
– Так некому было давать, – посетовал Юрик. – Захирело здесь все, Гарик, пока тебя не было... Тряхнем «старыми», а, брат? По самое-самое козлам вставим... В клетку надо идти, там они будут... Еще пацанов соберем...
Гарику не нужно было говорить «да». Достаточно было промолчать, чтобы карусель закрутилась с новой силой. Толпа собралась сама по себе, галдящей лавой наползла на клетку летней танцплощадки. А там все как прежде, только музыка немного другая. Крис Кельми, «Ночное рандеву». Будет сегодня «новым» рандеву...
– Ну не борзота! – взвыл от возмущения Миха.
Гарика также потрясла наглость Митька. Народу в клетке мало, он в центре площадки, в одном с ним кругу танцует Марина со своими подружками. Шикарные волосы распущены, прелестная головка приподнята, глазки полузакрыты. Движения четкие, в такт музыке. Она увлечена и еще пока не замечает, что происходит. Зато Митек все понял. Ломанулся к скамейке, где сидели его дружки. Там уже паника, толпа ломится на выход. В глазах у пацанов надежда. Еще бы, на половине «новых» заметно движение. Подмога подоспела, человек двадцать.
Но Гарику даже неудобно. За ним полста бойцов, такая масса просто похоронит «новых».
И опять, как в старые добрые времена, одна «стенка» встала против другой. А музыка звучит, а Марина танцует. Подружки ее остановились, с мятежным интересом наблюдают за происходящим. А Марина по-прежнему ничего вокруг не замечает. Или делает вид...
Из толпы «новых» отделяются центровые фигуры. Пашка, Ленька. Важные парни, тертые калачи, но видно, что нет у них желания махать кулаками. Не видят причины. И на Гарика смотрят приветливо, с улыбкой.
– Здорово, братан!
– Сто лет тебя не видел, Жук!
Гарик крепко жмет руку Пашке, Леньке. Искрящая напряженность в «межстенном» пространстве спадает.
– Давно вернулся?
– Да по весне, в мае.
– Служил где?
Пашка служил в десантуре, Ленька в морпехе, видно, что служба прибавила им и физической, и моральной мощи. Серьезные ребята, приятно с ними поболтать.
– А я с десантурой служил, – улыбнулся Гарик. – Мы на грузовозах, а они на «бэшках» своих... Весело было. Иногда...
– Да нас тоже собирались в Афган бросить, а тут приказ на вывод. Не успели, короче...
– И не хрен там делать... Здесь чем занимаетесь?
– Да так... Что тут у вас за шухер? – спустился на землю Пашка.
– Да ходят тут от ваших до наших, – первым отозвался Миха.
– Из-за какой-то девчонки?
– Не из-за какой-то, – насупился Гарик.
Глянув на него, Паша смекнул, что дело серьезное и касается оно лично Гарика.
– Понятно... Больше ходить не будут. Мир?
– Да не вопрос.
Пашка махнул рукой, и толпа «новых» удрученно поползла назад.
Гарик бросил взгляд на танцплощадку. Марина уже не танцует, притихла в девичьей стайке. Выглядывает из-за плеча подруги, недовольно посматривает на него.
– Глупо из-за ерунды друг на друга ходить, – проговорил Пашка.
– Да нет, брат, это не ерунда, – сказал Миха. – У Гарика очень-очень серьезно.
– И мы люди серьезные, – вставил Степа.
– Да серьезные, не вопрос, – кивнул Пашка. – Никаких движений не было, тихо, спокойно все. А вы появились, всколыхнулось.
– Это плохо? – хмуро спросил Гарик.
– Да нет, хорошо. И наши оживились... Только нам воевать друг с другом не резон. У нас один район. Нам дружно жить надо. В центре движения начались и в Северной слободе. Там пацаны конкретно дела делают. Качалки у них, спортивный режим, карате, все дела...
– Знаем мы этих каратюг, – презрительно усмехнулся Тема. – По первое число вломили...
