– Бедно не бедно, а не жалуемся...
– Да ладно, не жалуетесь... Видела бы ты, какая у нас мебель. А холодильник – полная чаша...
– Ну, может быть. Но я не бегаю к вам, не ищу Кирилла у тебя, – съязвила Марина. – И Кирилл мой за тобой не бегает...
– А мой Гарик, значит, за тобой бегает? – остервенела Танька.
– А то ты не знаешь!
– Он меня любит, поняла! И скоро я стану его женой!
– Поздравляю!
– Что, поздравляешь? – расстроенно всхлипнула Танька. – Нет его нигде. Пропал куда-то...
– И ты его у меня ищешь?
– А кто его знает... Он лучший, и ты должна это понимать...
– Кто лучший? Гарик?! – усмехнулась Марина.
– Он что, правда тебе не нравится?
– Не нравится. И я много раз тебе это говорила.
– Говорила. Потому что притворялась... Нравится он тебе. Не может не нравиться... У тебя выпить ничего нет?
– Нет.
– А если хорошо подумать?
– Ну, может, и есть. Что-то было...
В кухонном шкафу рядом с трехлитровой банкой с остатками подсолнечного масла стояла начатая бутылка коньяка, оставшегося после недавней попойки. Славе не понравилось, Кириллу тоже; коньяк они забраковали, а Марину отправили в ночной киоск за новой бутылкой. Она хорошо запомнила ту ночь: на обратном пути ее едва не изнасиловали какие-то пьяные подонки, еле убежала от них. Узнав об этом, Слава сказал, что найдет этих уродов, но даже из дома не вышел, чтобы начать поиски. Потом Кирилл говорил, что брат нашел негодяев, жестоко покарал их, но Марина почему-то не поверила этому. Скользкий тип этот Слава. Симпатичный парень, сильный, волевой, но была в нем какая-то дохлятинка. Ненастоящий он какой-то...
Марина достала один стакан, наполовину наполнила его.
– А ты? – спросила Танька.
– Не хочу. Да и не могу. Мне завтра свежая голова нужна...
– Странная ты. Твой Кирилл гуляет, баб тискает, а ты даже рюмочку пропустить не хочешь... Слушай, а почему стакан? Где рюмки? Вы что здесь, совсем обнищали?
– Может, хватит? – недовольно поморщилась Марина.
Но вместо того, чтобы выгнать бывшую подругу, она сходила в комнату, достала из серванта две большие рюмки. И выпила с ней за компанию.
– Еще по одной?
Марина согласно кивнула. Хмель приятно забродил в голове, на душе потеплело, от сердца отлегло.
– За мир и дружбу! – поднимая рюмку, простодушно улыбнулась она Таньке.
– За мир... – кивнула та. И, выпив, сказала: – Даже не знаю, чего мы с тобой разругались?
Похоже, она тоже изрядно захмелела. А ведь выпили совсем по чуть-чуть...
– Да мы вроде бы и не ругались...
– Но все равно на штыках... Это все из-за Гарика.
– Из-за него, – подтвердила Марина.
– Нравится он мне.
– И мне тоже...
– Что, тоже нравится? – вскинулась Танька.
– Э-э, ты не так поняла, – спохватилась Марина. – Парень он хороший. Сильный, смелый... Даже великодушный... Он меня однажды сильно выручил. Мелкой была, по глупости на дискотеку пошла, а там такая драка... Гарик там основным был, так он все бросил, чтобы меня защитить... Да ты не думай, я его не люблю...
– Почему?
– Не знаю...
– То есть как не знаешь?
– Не знаю, и все...
Марина много раз думала о том, почему ей не нравится Гарик. И душа у парня широкая, и на внешность недурной. И дохлятинки в нем нет никакой... Он был сильной и в какой-то степени обаятельной личностью. И не ее вина, что его мужские чары не действовали на нее. Общаясь с ним, она чувствовала разделяющую их стену. Иногда она ловила себя на мысли, что перед ней громада запруженной и превратившейся в озеро реки. Она не боялась, что эта прорва обрушится на нее, потому что находилась по ту сторону плотины, в полной безопасности. Слишком крепкой была разделительная стена плотины, чтобы она могла прочувствовать всю силу его мужского обаяния. Да и не хотела она ничего чувствовать... Что хорошего, если на тебя хлынет могучий водяной поток?... А может, и есть в такой катастрофе некая прелесть...
– Давай еще по чуть-чуть? – спросила она.
– Девичник так девичник, – захмелев, согласно кивнула Танька.
Коньяк действительно был противным. Горький, резкий, с запахом сгнивших клопов. Но пился почему-то легко...
Таньку развезло. Она долго копалась в сумочке, наконец выудила откуда-то из тайника мятую сигарету.
– А мне? – спросила Марина.
– Ты ж не куришь.
– Ну почему, ик?... Иногда бывает...
Курила она редко, под настроение. И сейчас, глубоко затянувшись, даже не закашлялась. Правда, зеленый веселящий туман в голове стал его гуще.
– У Гарика с мамой моей роман был... – сказала она.
– С твоей мамой?! – вытаращилась на нее Танька.
– Он ее на свадьбе того... На ее свадьбе, представляешь... Валера нас тогда бросил... Может, оттого и отвращение...
– К кому, к маме?
– Да нет, к Гарику... Нет, самого отвращения нет. Или есть, но я его не чувствую... Но в то же время терпеть его не могу... Или могу, но не хочу... Не знаю...
– Ты любишь Гарика? – с пьяной прямотой спросила Танька.
– Ну нет, что ты!
– А полюбить можешь?
– Нет!
– И правильно... После того, что он с мамой твоей сделал... А сколько ей лет?
– Да за сорок уже... А тогда тридцать семь лет было... Это еще до армии было, до его армии... Он в Афганистане был. Ну, ты знаешь...
– Знаю. Орден в армии заслужил. И жену, – пренебрежительно хмыкнула Танька. – Орден домой привез, а жену в Москве оставил... Я же замуж за него собираюсь, на двадцать шестое апреля свадьбу назначили. А он только вспомнил, что у него жена в Москве. Разводиться поехал. Вернулся, сказал, что эта чокнутая Лариса не хочет разводиться... Наверное, наплел ей, что у него денег куры не клюют, а она ж не дура такого петушка отпускать... Он сказал, что заявление в загс подал, сказал, что их через суд разведут. Но когда это будет... Съездил к ней и пропал... Может, обратно к ней поехал, а, как думаешь?
– Не знаю...
Она хотела добавить, что ей все равно. Но промолчала... Ей действительно все равно. А может, и не совсем...
– Не знала я, что он такой... С твоей мамой, с ума сойти! – в раздумье презрительно хмыкнула Танька.
– Моя мама красивая женщина... А может, и не было ничего... Тонька говорила, что было. Но Тонька дура... Между прочим, Гарик в меня был влюблен. Мне тогда четырнадцать было, а он влюбился... Может, он с моей мамой как с будущей тещей дружил... Да и Валера вернулся...
