Неистовство AC/DC перекинулось не только на Гарика, но и на толпу, из которой вывалились два молодчика. Оттолкнув контролершу на входе в клетку, они ринулись на него. У одного железный прут, у другого – обрезок трубы. Но и Гарик уже намотал на руку звонкую собачью цепь.
Он не занимался в секции бокса, не участвовал в спортивных спаррингах каратистов, не знал, чем отличается вольная борьба от классической. Его стихией была уличная драка. Здесь было все: и бокс, и карате, и борьба. Грубая, жестокая и совершенно лишенная всякого изящества смесь...
«Новых» было двое, но у Гарика было преимущество перед ними. Мандраж не мешал ему соображать, не тормозил движения. А противник побаивался его, в их натиске не хватало уверенности. Пока первый парень замахивался прутом, Гарик успел хлестнуть его цепью по лицу. Звон металла, всплеск рассекаемой плоти, хруст сломанных зубов.
Под обрезок трубы Гарик подставил руку. Она была защищена намотанной на нее курткой, но все равно было больно. Зато у противника открыто лицо... Он не видел, как парень валится с ног, размазывая по щекам кровь из сломанного носа. Он шел вперед, вгрызался в толпу. Его друзья и соратники должны видеть его, чувствовать его локоть...
Гарик едва устоял на ногах, когда кто-то из толпы перетянул его цепью по шее. Ответил и сокрушил обидчика. Сердце учащенно забилось, когда в руках очередного ненавистника мелькнул нож. Это уже чересчур; видно, градус побоища достиг точки кипения. Если так дальше пойдет, без трупов не обойтись. Нож он выбил цепью, но самого наглеца достать не смог: хлипкая трель милицейского звонка стала для того поводом, чтобы задать стрекача. Его примеру последовали другие, но схватка все равно продолжалась. И только два пистолетных выстрела окончательно разогнали толпу.
Гарик отбросил цепь, вытер кровь с лица. Он никого не трогал, он здесь совершенно случайно... Но ментов нигде не было. Только один человек идет к нему. Капитан Шишов. В форме, с портупеей. Один на льдине... Если братва сейчас поймет, что тревога почти что ложная, его могут смешать с грязью, еще и пистолет отберут...
Шишов был не совсем один. Он шел широким шагом, а за ним семенила Инга. Уж не за дочкой ли пришла?
– Серегин, что здесь такое? – осмотревшись, грозно спросил капитан.
– А что, шел мимо, смотрю, толпа...
– Ну и кому ты врешь?
– Марина где? – чуть ли не умоляюще глянула на него Инга.
– Так из-за нее все и началось...
– Ну ты совсем оборзел! – еще больше возмутился Шишов.
– Да нет, из-за Марины все...
– Из-за нее, из-за нее! – поддакнул появившийся Тема. – Ее мочалы из нового пинать стали, а Гарик вступился...
– Ты не тренди, ты за ней сходи, – подтолкнул его Гарик. – На эстраде она.
Но Марина уже сама бежала к матери.
А толпа за спиной Гарика все сгущалась. И разбежавшиеся было «новые» снова собираются. Один полицай в поле не воин, его всего лишь побаиваются, и сильная искра может воспламенить потушенный, но еще тлеющий костер.
– Вы бы, товарищ капитан, шли отсюда, – посоветовал Шишову Гарик. – Неспокойно здесь...
– Уведешь своих – уйду! – огрызнулся участковый.
– А ты кто такой, чтобы командовать? – угрожающе пробасил Косой.
– Жора, не надо! – попридержал его Гарик. – Это нормальный мент...
– Во-первых, я не мент! – вскинулся капитан. – А во-вторых...
Инга не дала ему договорить. Одной рукой она прижимала к себе насмерть перепуганную дочь, а другой дергала участкового за рукав.
– Пойдем отсюда. Пойдем!
Наконец-то до Шишова дошло, что ему здесь не место.
– Ну ладно! – С декларативной бравадой он сунул пистолет в кобуру, застегнул ее.
И только тогда ушел, увлекая за собой Ингу и Марину.
Как и ожидал Гарик, драка вспыхнула снова, но до ножей дело не дошло. Вой милицейских сирен сбил накал, а сами фараоны разогнали толпу. На этот раз Гарик не стал испытывать на прочность свою выдержку и ретировался вместе со всеми.
Глава 4
Гарик с шиком подъехал к дому. С гусиным шипением стравился воздух из тормозной системы, машина остановилась, плавно покачнувшись на рессорах. Наконец-то у него есть «свой» грузовик. Не новый, но вполне приличный «ЗиЛ» с фургоном для перевозки мебели.
Теперь он работает на автобазе на полную ставку, и не слесарем, а водителем. Сначала ему исполнилось восемнадцать лет, затем состоялся приказ о переводе на новую должность, и только через два месяца после этого он получил машину. Осень на дворе, бабье лето уже на исходе, холодать начинает. Но не так страшны грядущие дожди, как осенний приказ о призыве на воинскую службу. Степу забреют, Миху, и останется Гарик без них. Его в армию не берут, плоскостопие у него, на «белый билет» это пока не тянет, но есть отсрочка на время лечения. Но только дурак в призывном возрасте от такого диагноза избавиться может.
Гарик выпрыгнул из машины, в охотку потянулся. Настроение хоть куда. Скоро на межобластные соревнования поедет, глядишь, заметят, на республиканское первенство пригласят. А это уже уровень...
Домой он на пару минут заскочил, сестра просила отвезти ее с Даниилкой в поликлинику. Сейчас она выйдет, и они поедут... Но из подъезда вышла Инга. Короткое изящное каре, помолодевшее и посвежевшее лицо, накрашенные глаза и губы. Шелковый платок вокруг длинной шеи, плечи расправленные, грудь вперед. Модное шерстяное платье крепового цвета, облегающее, длиной повыше колена. Элегантная сумочка, полусапожки на каблуке. Мажорная одухотворенность во взгляде, походка легкая, грациозная... Она выглядела еще краше, чем тогда, в ночь их первой встречи.
Она жила в доме неподалеку, но за последние три месяца Гарик видел ее всего несколько раз. Невзрачная и потухшая, серая рабочая лошадка. Но вот Инга снова расцвела, и не ночным, а более пышным дневным цветом.
– Привет! – оторопело поздоровался с ней Гарик. – Ты что, переехала?
– Нет, у подруги была, – ответила она сухо и даже неприязненно.
– А что за парад?
Она даже попыталась обойти его, чтобы продолжить путь, но Гарик пресек попытку.
– Тебе какая разница?
– Большая. Нам бы встретиться, поговорить по-людски...
– Знаю, о чем ты хочешь поговорить, – занозисто усмехнулась она. – Поверь, я в эти игры не играю... Я замуж выхожу.
– Замуж?!.. За кого?
– А ты не знаешь?
– Нет.
– Правильно, потому что не замечаешь меня. Не видишь, как я живу...
– Да, но я почти здесь не бываю...
Это походило на правду. Еще в июле мать продала гараж, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Гарик со своим багги окончательно перебрался в мастерские автоклуба, там и пропадал в свободное от работы время. Но ведь все-таки он бывал дома, иногда видел «серую» Ингу. Видел, но не реагировал на нее... Зато возбудился сейчас, когда она снова превратилась в жар-птицу.
