– Вам же сказали, что вода пресная. И экспертиза это подтвердит.
– А эти рыбки? Вы посмотрите, как плавают эти рыбки? Они же морские, они не могут жить в пресной воде. Они умирают… Антон Борисович, вы сменили воду!
Андрей был уверен в том, что говорил. Но Антон Борисович так же уверенно держал удар.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, молодой человек, – пренебрежительно усмехнулся он и обратился к Перегудову. – Что вы еще хотели у меня найти?
– Анализ воды. Только анализ воды, – сконфуженно сказал тот.
– Тогда не смею вас задерживать.
Андрей выходил из комнаты последним, Антон Борисович остановил его в дверях.
– Стыдно, молодой человек, очень стыдно. Я понимаю, вы пытаетесь выгородить своего родственника, но зачем это делать за мой счет?
Андрей ничего не сказал, только пожал плечами, с расстроенным видом вышел из дома, пересек двор, сел в оперативную машину.
– А ведь он правда сменил воду, – сказал Сахаров. – Рыбки полудохлые…
– Попробуй докажи, – безнадежно махнул рукой Перегудов.
– Рыбок можно на экспертизу взять. Доказать, что они морские…
– Во-первых, частная собственность. Во-вторых, он тебе скажет, что купил их в зоомагазине, где его подло обманули…
– Пусть покажет, где находится этот зоомагазин.
– Скажет, что в Москве купил, в случайном магазине, адреса не помнит, чек потерял… А еще прокурору скажет, что мы, безмозглые идиоты, ищем черную кошку там, где ее нет. А прокурор нам скажет. Да так скажет, что мало не покажется…
– А насчет морской соли для ванн он верно сказал, – подхватил Володя. – Можно из обычной воды морскую сообразить, тот же Теплицын мог это сделать…
– Где? – недоверчиво усмехнулся Андрей.
– Да мало ли где, может, у него квартира есть, что-то вроде любовного гнездышка. Морские ванны делает, девочек купает. И с ней купался, пока не утопил…
– Нет у него такой квартиры.
– А может, домой к себе повез. Может, сауна у него там, с джакузи. Жена спала, а он девочку купал… Может, сам ее утопил. Может, жена вдруг проснулась, в сауну зашла, с девочкой познакомилась, с летальным для нее исходом…
– Хорошо ты сочиняешь, – неохотно сказал доселе молчавший эксперт. – Но ерунду говоришь. Анализ планктона показывает, что вода была морская. Морская! Не соли там какие-то в пресной воде, а натуральная морская вода. Планктон – это форма жизни, а не купание с девочками. Планктон – это микроскопические растения и животные, не способные к самостоятельному передвижению. А вы про какие-то ванны говорите, смешно…
– Но в аквариуме же мог быть планктон? – спросил Андрей.
– Само собой. Должны же были рыбки чем-то питаться.
– Даже если это пресная вода с морскими солями?
– Ну, в общем-то, да. Можно создать искусственный планктон, есть даже специальные реакторы для ускорения роста водорослей…
– Значит, все же могло случиться так, что Эльвира Окулова захлебнулась водой из собственного аквариума?
– Могло. Но если Окулов слил воду, ничего уже не докажешь. Как сравнительный анализ провести?
– Но предположить же можно.
– Ага, мы предполагаем, а прокурор нас располагает, – усмехнулся Перегудов.
– Да, но есть же факт, что Эльвира захлебнулась морской водой. Значит, в реку сбросили уже ее труп…
– И кто это сделал?
– Возможно, ее муж.
– А почему не Теплицын?
– Но где он взял морскую воду?
– Вот следствие и будет это выяснять. А пока не выяснит, он будет находиться под стражей. Ну, может, под залог выпустят. Но вряд ли снимут обвинение…
Домой Андрей возвращался в скверном настроении. Думал Окулова голыми руками взять, а вышло, что сам опростоволосился. Пока Перегудов санкцию получал, пока выезд организовывал, Антон Борисович успел прознать о грозящей ему опасности, успел замести следы. И теперь усмехается в ус, торжествуя успех… В том, что именно Окулов утопил свою жену, Андрей почти не сомневался. Но что толку в той версии, которая строилась на шатких столбах подозрения, не подкрепленных стальными тросами доказательств?
* * *
Если тюрьму можно было сравнить с мрачным подземельем, то Викторию Андрей бы назвал ярким и согревающим светом в нем. Она вошла в его кабинет, и на душе вдруг стало радужно, мысли просветлели, и даже воздух вокруг посвежел – будто озоном насытился, как после очистительного дождя.
– Служебное расследование проведено, – стараясь казаться строгой и официальной, улыбнулась она – мило и одухотворенно. – Ваша вина, товарищ капитан, установлена.
– Я не согласен, но если наказывать будете вы, то готов понести наказание…
Настроение у Андрея приподнялось, хотя, по логике вещей, должно было опуститься. Если следователь Толоконникова установила его вину, значит, радоваться нечему. Но дело в том, что удовольствие видеть ее перевешивало тяжесть плохой новости.
– Наказывать я вас не буду. И уголовное дело возбуждено не будет. Расследованием установлено, что в отношении гражданина Окулова вы действовали в пределах допустимой обороны. Он пытался ударить вас, вы защищались.
– Браво! Откуда такая информация? Вы нашли свидетеля?
– Да.
– И кто он такой, мой спаситель?
– Я бы сказала – спасительница… Мне кажется, ваша бывшая девушка до сих пор к вам неравнодушна.
Виктория попыталась улыбнуться, но в ее улыбке оказалось гораздо больше личной досады, чем безучастного юмора.
– Да? И вы это заметили?
Андрею приятно было осознавать, что Катя питает к нему чувства, но радовал не сам этот факт, а то, что Виктория увидела в ней свою соперницу. Значит, она сама не ровно дышит к нему… Хотелось бы, чтобы так было на самом деле.
– Как не заметить? Я женщина, мне-то не видеть, о чем думает другая женщина, – не без смущения ответила она.
– А о чем думает мужчина, вы тоже видите?
– Иногда вижу. Но не всегда о том говорю… Мне кажется, мы отвлеклись от темы.
Волевым движением мысли она привела в порядок свои чувства и эмоции, приосанилась, лицо приняло сосредоточенное выражение, взгляд похолодел – но не настолько, чтобы остудить Андрея. Он по-прежнему грелся в пьянящих излучениях ее обаяния.
– А что за тема? – спросил он с таким видом, как будто его совершенно не волновал итог служебного расследования.
– Вы спросили, кто свидетель, я ответила, что это ваша бывшая девушка… впрочем, совершенно не важно, какие отношения связывали вас прежде и связывают сейчас…
– А мне кажется, что важно, – проникновенно, с едва заметной и ничуть не оскорбительной насмешкой посмотрел на Викторию Андрей.
