Вика пристально посмотрела на него взглядом, рассчитывая, что Алмас выдаст себя, однако он продолжал мило улыбаться, и Вика, не выдержав напряжения, безвольно опустила голову.
Он никогда не грубил ей, никогда не кричал на нее. не говоря уже о том, чтобы поднять руку. Но ему и без этого удавалось подавлять ее, подминать под себя. Подсознательно Вика очень боялась Алмаса. Хотя и старалась не показывать виду.
Он умел подать себя как интеллигентного и гуманного человека, но его внутренняя сущность была очень жестокой. О чем говорили его глаза.
— На льду поскользнулся?
— А ты сам как думаешь?
Они вышли из лифта, она ключом открыла дверь в межквартирный холл. Лучше и не найти предлога, чтобы не смотреть ему в глаза.
— Что я могу думать? У спортсменов часто бывают травмы, — с мрачной лукавинкой во взгляде сказал Алмас.
Они зашли в квартиру, он помог ей снять шубу.
— А если ему сломали ноги?
Вика могла, но боялась смотреть своему любовнику в глаза.
— Кто?
— Двое неизвестных. В подъезде собственного дома… Ему нарочно сломали ноги. Чтобы он больше не катался… Чтобы он со мной не катался, понимаешь?
Все-таки она нашла в себе силы поднять глаза.
— Не понимаю… Сломали ноги, в подъезде… А если он сам споткнулся, упал? Тест на алкоголь у него брали? — невозмутимо спросил Алмас.
Он взглядом показал на бар в гостиной, и Вика покорно направилась к нему. Алмас хотел, чтобы девушка открыла створки шкафа, остальное все сделал сам — достал бутылку коньяка, плеснул на два пальца в бокал, поднес его к носу, с видом большого знатока понюхал. Но пить не стал, хотя запах ему понравился.
— Нет, не брали. Потому что это глупо. Потому что он не был пьян. Сначала его ударили по голове, затем сломали ноги. И бумажник отобрали…
— Вот с бумажника и надо было начинать. Чистой воды криминал… Когда это случилось?
— Вчера ночью.
— Откуда он возвращался? — холодно спросил Алмас.
— Они с друзьями собирались, на вечеринке…
— А ты где в это время была?
— Ты же знаешь, у меня концерт в клубе был…
— А у него в каком клубе вечеринка?
— Не знаю. Но точно не в том, где я была.
— Ты так говоришь, как будто оправдываешься.
— Ты же меня подозреваешь, — в смущении сказала девушка. — Как будто я могла изменить тебе с Игорем…
— А что, не могла?.. Зачем ты привела его к себе домой?
— Я же тебе говорила, нам нужно было обсудить образы для выступления…
— Где, в постели?
— Не было ничего…
— И ты думаешь, я тебе поверил?.. Вика, ты должна понимать, что принадлежишь мне. Ты — моя!.. И если вдруг в твоей жизни появится другой мужчина, прежде всего ты должна сказать об этом мне!
— И что тогда будет с этим мужчиной? — завелась Москалева.
— А что с ним может быть?
— А что случилось с Игорем? А ведь ты всего лишь нас заподозрил. А что бы ты сделал, если бы вдруг у нас правда что-то было? — робко спросила Вика.
— А у вас правда что-то было?
Алмас и не пытался делать страшное лицо, но под его ураганным взглядом душа девушки затрепетала.
— Ты же знаешь, меня не обманешь… Но мы же говорили с тобой об этом. Зачем повторяться? Ты дала мне слово, что ничего у тебя с ним не будет. Я тебе поверил. Зачем нам вообще говорить на эту тему?..
— Затем, что это ты искалечил Игоря.
— Я?! Лично?! Ну что ты такое говоришь, родная? — иезуитски улыбнулся Алмас.
— Никто и не говорит, что лично… Как будто я не знаю…
— Что ты знаешь? — резко оборвал девушку собеседник.
Он владел престижным казино в центре Москвы. Но Вика догадывалась, что это было прикрытие для более темного бизнеса, которым Алмас занимался втайне от всех. У него постоянно были какие-то непонятные для нее дела, он встречался с людьми, знакомство с которыми не афишировал. Он жил на широкую ногу и даже по самым скромным расчетам тратил гораздо больше, чем приносило ему казино. Тратил на себя, но львиная доля денег уходила на женщин… И все же она не решилась сказать о своих подозрениях. Тем более что ей было в чем его упрекнуть.
— Знаю, что ты держишь меня за наложницу! — От обиды на глазах девушки выступили слезы.
— А разве это не так? — с неподдельным удивлением повел бровью Алмас.
— Ты выдаешь желаемое за действительное…
Вика чувствовала, что вот-вот расплачется.
В Москву она приехала в семнадцать лет, четыре года назад. Приехала с твердым желанием стать звездой. У нее был хороший голос, она отлично танцевала, но это не позволило ей пройти кастинг на «Фабрику звезд». Одна девчонка из числа таких же неудачниц, как и она, предложила ей работу в клубе. Сначала было не самое постыдное «гоу-гоу», затем более откровенные танцы, дальше больше… Словом, был период в ее жизни, о котором не хочется вспоминать.
Именно в этот период в ее жизни появился Атмас. Можно сказать, он вытащил ее из этого болота. Но как все началось?.. Она встречалась с парнем, который и проиграл ее в казино. То есть Алмас предложил ему расплатиться ею. Самолично выдал ему фишек на двадцать тысяч долларов, которые он тут же спустил…
Нет в России такого закона, чтобы женщина принадлежала мужчине на правах собственности. Но Вика и не пыталась возмущаться. Алмас подарил ей дорогую иномарку, роскошную квартиру, обстановку. Познакомил с продюсером, дал денег на раскрутку. Несколько удачных композиций и грамотная пиар-компания сделали ее настоящей звездой. Первая десятка во всевозможных чартах отечественного розлива, две премии «Золотой граммофон»… Она была востребованной певицей, ей платили приличные деньги за гастрольные туры и выступления в московских клубах, неплохо продавались диски с ее первым и пока единственным концертом.
Продюсер больше не просил у Алмаса денег на ее продвижение по звездному Олимпу, а он в свою очередь не требовал от нее расплатиться за те суммы, которые он в нее вложил. И квартира была оформлена в собственность Москалевой… Казалось бы. Вика была финансово независима от него. Но это вовсе не означало, что она могла разорвать с ним отношения. Время от времени Алмас давал девушке понять, что имеет на нее все права и не позволит ей связать свою жизнь с кем-то другим… И Вика была уверена в том, что не позволит. И это ставило ее в тупик, из которого она хотела, но не пыталась выбраться.
— Желаемое — это ты. А действительное — это ты и я, — улыбкой сытого хищника ответил ей Алмас.
— Но я должна иметь право выбора.
— Да, конечно, — кивнул он. — Ты можешь потребовать, чтобы я остался с тобой сегодня на ночь…
