Но это пустяки по сравнению с теми чертями, которые завелись в нем после знакомства с Наташей. Законной жене изменил, спутался с криминальными типами, обманывал людей на бильярде… Все это, конечно, не заслуживало смертного наказания. Но ведь он вел себя нечестно по отношению к жене, к обществу. И к самому себе… С огнем, по сути, играл. И доигрался… А может быть, то злополучное убийство милицейского опера стало закономерным результатом его преступного поведения? Может, он настолько внутренне раскрепостился или, вернее, развязался, что в беспамятстве позволил себе взять в руки оружие и выстрелить в человека? В живого человека! Но чем больше думал он об этом, тем меньше верил в свою виновность. Не мог он убить. Не мог…
Был еще грех, о котором Зиновий думал все чаще и чаще. Он не верил в бога, не думал о нем в своей бренной жизни. А ведь бог есть… Казалось бы, он должен был потерять заложенную в нем на генном уровне веру. Ведь бог не защитил его, не вразумил суд, который выносил приговор… Но ведь бог и не должен был за него заступаться. Кто такой для него какой-то Зиновий? Что сделал он для того, чтобы высшие силы отводили от него зло? Он ходил в церковь, он молился, он причащался? Нет, нет и нет… Да, он не виноват в том, что мать у него не набожная женщина, что в школе его воспитывали в духе воинствующего атеизма. Но тогда и бог не виноват в том, что Зиновий оказался в камере смертников…
Но ведь бог не исчезнет, когда раздастся смертельный выстрел. Напротив, Зиновий может стать к нему ближе – если попадет в рай. И, напротив, дальше – если грехи утянут его в ад… А ведь есть рай. И ад тоже есть. Ведь есть мир, в котором существуют живые люди, значит, должны быть и чаши весов, на которые попадают души умерших. Одна чаша вверху, на небесах, другая внизу, в кипящих земных глубинах…
Атеисты утверждают, что после смерти человек перестает существовать. Когда-то Зиновий соглашался с этим. Но сейчас он стоял на самом краю пропасти. И в любой момент его может столкнуть туда пуля палача. Пропасть – это и есть загробный мир. И нет в этом мире движения вперед, есть только взлет или падение. Именно сейчас, на краю этой самой пропасти, он чувствовал, что может упасть в темные глубины. А если случится чудо, то и воспарить к богу… Только сейчас он и мог понять тайны мироздания. Душой, а не одним только умом. А чем еще он мог сейчас думать, как не душой? Под гнетом жуткой действительности ум зачастую отказывался функционировать. Возможно, это была защитная реакция организма, чтобы Зиновий не повредился рассудком и не сошел с ума…
А время шло. Дни тянулись как сама вечность – долго и нудно, но все же они сменялись ночью. Но каждый раз, просыпаясь утром, Зиновий не надеялся увидеть зарю…
Часть вторая
1988–1994 гг.
Глава 9
1
Парень в полосатой робе стоял на коленях, холодный ствол пистолета упирался ему в затылок. Все, сейчас будет поставлена точка в его жизни. Еще три секунды… две… одна… Палец выжал слабину на спусковом крючке, пуля с грохотом вырвалась из черного жерла, насквозь прошла через голову. Но парень лишь покачнулся. Затем вдруг поднялся с колен, сделал шаг вперед, развернулся лицом к палачу. Во лбу темно-красной пустотой зияло выходное отверстие. С такой раной человек не мог выжить. А этот стоял и смотрел на Игоря ясными горько-тоскливыми глазами.
«Ну зачем ты так, начальник!..» – на последнем издыхании вымолвил он.
И только после этого замертво рухнул на мокрый заплеванный пол… Он упал, а Игорь… проснулся. В холодном поту вскочил с постели, потянулся к сигарете.
На самом деле Михаил Нетребов умер мгновенно. Получил пулю в затылок и с колен рухнул наземь. А стрелял Игорь. По молодости ему было оказано высокое доверие – приводить в исполнение смертные приговоры. Дураком был, потому и согласился. Думал, будет убивать всяких сволочей и подонков. Так, в общем-то, оно и было. Пока вдруг не выяснилось, что Михаил Нетребов пострадал безвинно.
Суд приговорил его к высшей мере за убийство красавицы-жены и двух близняшек. Мотивы, улики, свидетельства соседей – все против него. Приговорили парня, казнили. А через год вдруг выяснилось, что его жену убил другой, с которым у нее была ранняя любовь. Вернулся человек из армии, узнал, что его любимая уже замужем, решил отомстить. И отомстил…
Этого героя-мстителя также приговорили к высшей мере. Но на сей раз майор Игорь Ухаров лишь организовывал казнь в качестве заместителя начальника особой тюрьмы. Сейчас он уже полковник, начальник этой же тюрьмы. Однако покойный Михаил Нетребов нет-нет да является к нему во сне…
– Что, снова кошмарики? – спросила жена.
Даже спросонья она догадалась о причине такого внезапного и бурного пробуждения. Знала о проблемах с его психикой…
Психика, как известно, напрямую связана с совестью. А совесть у него неспокойна. Потому и мучают кошмары по ночам. Потому и пошел он пять лет назад на должностное преступление, чтобы хоть как-то снять грех со своей души…
Игорь вышел на веранду, перекурил, и на душе полегчало. Вернулся в комнату, лег спать.
Сегодня воскресенье, свободный от службы день. Казалось бы, спать можно сколько угодно долго. Но утром к нему пожаловал брат жены. Сергей Лебяжный также служил в органах, носил погоны подполковника милиции. В силу обоюдной симпатии их родственные отношения давно уже переросли в истинно дружеские.
Игорь жил в собственном доме, на берегу реки. Природа, свежий воздух, рыбалка. И погода нынче отменная. Можно сказать, классическая. Мороз и солнце – день чудесный. Есть речка, есть ледобур – в общем, все условия для подледного лова. Именно для этого и приехал Сергей. Игорю же в удовольствие составить ему компанию.
День действительно выдался на славу. Солнечно, ветра нет. Но вместе с тем и морозно. Тулупы – это, конечно, хорошо. Но не мешало бы согреться изнутри. Для того и существует традиционный русский напиток. Сергей прихватил с собой две поллитровки. Настоящая водка, из магазина, такую сейчас легко не купишь. Перестройка в самом разгаре, мать ее…
– Сон мне сегодня плохой снился, – сказал Игорь. – Опять Нетребов…
– А как там наш Нетребин? – внимательно посмотрел на него Сергей. – Жив еще?
– Ну если меня с должности пока не сняли, значит, жив. Ты обещал, что будут факты для пересмотра дела.
– Нет фактов, – покачал головой Лебяжный. – Только слухи…
– Слухами земля полнится, а уголовное дело – фактами. Нет фактов, не будет и пересмотра.
– Парень-то не виноват.
– Хотелось бы верить. Хотелось бы верить, что не зря мы с ним цацкаемся. Как бы голову за это с нас не сняли…
– Не снимут. Курс на гуманизацию когда еще объявлен?
– Курс объявлен, а на исполнение приговора отводится три дня. Трое суток, а не пять лет!
– Ну, если хочешь грех на душу взять, то тебе и карты в руки.
– В том-то и дело, что не хочу…
