– Извините, что долго. Увлеклась.
– Красоту наводите? – улыбнулся мужчина. – Зачем? Вам это совсем ни к чему.
– Давай на «ты». Меня Наташа зовут.
Она снова поймала себя на мысли, что не прочь найти амурное приключение на свою попку. А ведь совсем недавно думала иначе. Совсем недавно, когда натягивала на себя короткие джинсовые шортики. Как говорится, думала об одном, а делала совсем другое. Развратные шортики да тесная кофточка с емким вырезом никак не способствовали созданию образа пуританской дивы. Ну и ляд с ним! Как пойдет, так и пойдет. Наташа так устала за последнее время, что была только рада немного развлечься.
– Евгений. Можно просто Женя.
А Женя, судя по всему, о таких развлечениях только и мечтал. Неспроста же у него в багаже нашлась бутылка «Метаксы». Он выставил ее на стол со смущенным видом. Но по его глазам было видно, что подлинного смущения в нем ни на грамм.
– Как насчет немного взбодриться? – спросил он.
– Взбодриться?! «Метаксой»?! Ты шутишь?
Однажды она уже попробовала такой коньяк. Помнила, что выпила грамм двести. И триста грамм были, и пятьсот, но их она уже не помнила. И как на Илье потом гарцевала, тоже не помнила… «Убойная вещица. Ну ее в пень…»
– А может, ты маньяк? – улыбнулась она. – Напоишь меня до беспамятства, а потом изнасилуешь. Хорошо, если изнасилуешь. А то ведь еще и убьешь.
– Нет, убивать я тебя не буду, – ей в тон пообещал он.
– Но изнасилуешь?
– Я не маньяк.
– Ты только что убил во мне мою тайную мечту. Шучу, конечно…
– А я нет. Но если ты хочешь, чтобы я стал маньяком…
– Я хочу, чтобы ты угостил меня коньяком. Только чуть-чуть.
Наташа действительно пила мало. Зато в туалете снюхнула пакетик кокаина. Приход не поймала, но душа раскрылась. И не только душа. Когда Женя пересел к ней на полку и положил руку на внутреннюю часть ее бедра, она сама раздвинула ноги. О чем нисколько не пожалела. Секс в качающемся вагоне – само по себе волнующее действо. Да и Женя оказался отличным любовником. Единственно, что размер китайский. Но она уже привыкла к тому, что в этой жизни ей попадались русские мужики с китайским размером. Хотя были приятные исключения из этого правила…
– А ты замужем? – уже утром спросил ее Женя.
У проводницы он заказал чай, у разносчицы из вагона-ресторана взял бутерброды с красной икрой и ветчиной. К счастью, не только для себя.
Кивком головы Наташа показала на обручальное кольцо на пальце.
– Разве не видно?
– Скромное колечко. Теряется на фоне твоих перстней, – заметил он.
– Да, перстни. Знаю, что безвкусно, но мне нравится.
– Да, мне говорили…
– Кто говорил? – удивленно вытаращилась на него Наташа.
– Ну, вообще, говорили, – словно спохватившись, сказал он. – Говорили, что женщины обожают все, что блестит.
– Все, что блестит, обожают сороки. А женщины обожают драгоценности.
– Жаль, что я не могу тебе ничем угодить. Но я обязательно что-нибудь придумаю.
– А ты не заморачивайся, – насмешливо посмотрела на соседа Наташа.
На соседа посмотрела. На соседа… Женя для нее – всего лишь сосед по купе. Ну, переспала с ним, так это, чтобы нервное напряжение снять, расслабиться. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить…
– А я вот, представь себе, заморачиваюсь. Придется мне с тобой до самой Москвы ехать.
– А ты разве не до Москвы?
– Нет. В Загорье должен сходить..
– Да ладно тебе, – подозрительно взглянула на него Наташа.
Уж не к проводнику ли дядя ходил – на ее билет смотреть. По нему и узнал ее конечный маршрут. А сейчас дурака валяет. Дескать, готов за ней куда угодно ехать. А сам-то знает, где она сходит. И сам вместе с ней, потому что сам в Загорье едет. А может, наоборот, сам до Москвы едет, но ради нее готов и в Загорье сойти. Продолжить вагонный роман, так сказать…
– Ты же говорил, что до Москвы едешь.
– Ну, это я так. А теперь точно знаю, в Москву поеду. За тобой.
– А нужен ты мне? – с обескураживающей насмешкой спросила она.
– Уверен, что да.
– У меня же обручальное кольцо на пальце. Я замужем.
– Муж твой остался во Владивостоке. То есть в Артеме. Ты же в Артеме садилась?
– Ты видел, как меня муж провожал?
– Нет.
– Откуда такая уверенность?
– Уверен, и все тут.
– Мне нравятся уверенные мужчины, но не до такой же степени.
– А до какой?
– Короче, Склифосовский, ты мне мозги не пудри! Если у нас что-то было, то это не дает тебе права решать за меня, как и с кем мне жить. Да и не было ничего. Так, повеселились немного.
– Ну, не знаю, веселье весельем, а жизнь жизнью.
Женя улыбался, но в глазах угадывалась тоска брошенной хозяином собаки. Наташа не хотела об этом думать, но, судя по всему, он запал на нее всерьез.
– У каждого своя жизнь.
– Одна жизнь хорошо, а две лучше. Мы бы могли объединить наши жизни.
– Еще одно слово, и ты останешься без сладкого.
– Я не хочу сладкого. Я хочу соленого, но с тобой. Пуд соли хочу с тобой съесть.
– Остался ты, мой дорогой, и без сладкого, и без соленого.
Наташа сдержала свое обещание. И как ни ластился к ней Женя, она больше не раздвинула под ним ноги. Коньяк с ним пила, «кокс» в туалете нюхала, но не стелилась. И даже не потому, что нужно было держать слово. Нет, просто не хотелось…
Пять суток она ехала до Загорья. И за это время Женя успел порядком ей надоесть. Вроде бы симпатичный мужчина, с мужественной внешностью. Но было в нем что-то приторное. Зря он заговорил с ней о серьезных отношениях. Женщинам в общем-то нравятся такие разговоры, но бывают моменты, когда они у них могут вызвать и тошноту. Именно в такой жизненной ситуации и находилась сейчас Наташа. Потеряла мужа, потеряла дом, и неизвестно, сколь еще долго находиться в подвешенном состоянии… А Женя действительно ехал до Загорья. Она выяснила это через проводника. И там у него могла быть квартира, которая могла стать временным или даже постоянным пристанищем. Но уж лучше она будет сама по себе, чем с ним…
Глава 12
Поезд подходил к Загорью. Женя уныло смотрел в окно. Он уже убедился в том, что с Наташей ему ничего не светит.
– Мне надо переодеться, – сказала она.
Сам он уже был одет. Черные джинсы, водолазка, пиджак. Он молча поднялся и вышел из купе. Она же вскрыла тайник в нише потолка. И чуть не взвыла от страха и возмущения, когда рука нащупала лишь пакет с деньгами и драгоценностями. Пакет же с порошком отсутствовал напрочь. Может, куда-то провалился? Или выдуло его потоком воздуха? В лихорадочном возбуждении Наташа пыталась найти следы пропажи. Но в дверь начал ломиться Женя. Пришлось открывать, дабы не навлечь на себя подозрения.
