* * *
Вильям подъехал к ней на белом коне. В самом буквальном смысле этого слова. И не во сне, а наяву. Белый конь, белое седло, белый костюм, в руках охапка цветов.
Он ловко спрыгнул с лошади, с улыбкой до ушей подошел к Яне, на глазах у всех встал на одно колено и возложил цветы к ее ногам.
– Ты спятил! – с восторгом и возмущением одновременно воскликнула она.
Но Вильям не унимался. Достал из кармана коробочку из красного бархата, вынул оттуда золотое колечко с камушком и надел его Яне на палец правой руки. И только затем сказал, что просит ее руки и сердца. Зевак собралось видимо-невидимо, Яна ловила на себе завистливые взгляды подруг, приятельниц и просто девушек-студенток. В какой-то момент она даже почувствовала себя невестой в свадебном платье. Вот-вот вместе с Вильямом на его белом коне поскачет в загс...
– Я не знаю... – замялась она в нерешительности.
– Ты не знаешь, а я буду ждать! И пока ты не скажешь «да», с колен не поднимусь!
– Хорошо, я говорю «да».
Ей вовсе не хотелось, чтобы Вильям преклонял перед ней колено на глазах у толпы. Да и деваться ей, в сущности, было некуда. Егора она не простила, а он как будто охладел к ней: перестал бегать за ней, оправдываться и уговаривать. Может быть, даже подружку себе нашел... А живот уже был заметным. Шесть с половиной месяцев – это не шутка. Родит она в конце лета, на каникулах. Дома, в Куйбышеве. Там и останется в декретном отпуске. Без мужа, без чести... Не радовала ее такая перспектива.
– Тогда поехали!
Он помог ей забраться на лошадь, которую повел в поводу. Это было так захватывающе интересно – на белом коне, по аллеям зеленого парка, на глазах жадных до зрелищ студентов... Потом лошадь забрал какой-то мужчина в красном фраке и жокейских сапогах. А Яна вместе с Вильямом оказалась в его машине. Все бы ничего, но от него разило коньяком. Казалось бы, какой праздник без спиртного, но Яна расстроилась.
– Сейчас мы поедем в ресторан, – сказал он. – Столик уже заказан...
– Никуда я с тобой не поеду. Ты пьян.
– Это на радостях!
– Какие радости? Я могла бы послать тебя куда подальше!
– Могла. Ты такая... Для храбрости немного выпил...
– И сейчас собираешься вести машину.
– Ничего, гаишники тоже люди, они кушать любят. Дам денег – отмажусь.
– При чем здесь гаишники? Мы разбиться можем!
– Ничего, прорвемся...
– Тогда едем к тебе, – решила она.
До его дома на Марксистской недалеко, можно доехать второстепенными улочками. А там он поставит машину в гараж.
– Как скажешь!.. Там у меня тоже все готово!
– Что готово?.. Как в прошлый раз?
– Нет... Ни в коем случае... Мамой клянусь, что даже в мыслях нет!..
– Машину осторожно веди.
– И машину, и себя, – покорно кивнул он.
Вильям действительно осторожничал на дороге, даже не пытался лихачить – обошлось без происшествий. Машину поставил гараж. Но дома первым делом полез в холодильник за коньяком.
– Это лишнее, – покачала головой Яна.
– Праздник-то какой! Ты сказала «да». Обмыть надо!
– Если обмоешь, скажу «нет».
– Ну а если совсем по чуть-чуть, ну, чисто символически...
– Ты – алкоголик? – строго и прямо спросила она.
– Нет, конечно! – возмущенно протянул он.
– Значит, можешь обойтись без алкоголя!
– Само собой!
Как тогда в больнице, Яна забралу него бутылку и вылила коньяк в раковину. Вильям со скорбным видом смотрел, как его богатство с бульканьем поглощает канализация. Но ничего не сказал...
Яна заглянула в холодильник. А там чего только нет. И мясо, и копченая колбаса, масло, сыр, овощи, фрукты...
– Если ты расстроился, то я тебя утешу.
– Как?
– Любишь голубцы?
– Обожаю...
Яна взялась за дело. Готовить она умела и любила. И голубцы приготовила, и отбивные в сливочно-сырном кляре. Накрыла стол... Вильям наелся до отвала.
– Это что-то с чем-то... Даже мама так вкусно не готовит... Еще бы одну отбивную!
– А есть куда? – с сомнением глянула на него Яна.
– Нет. Но я попробую...
Место для отбивной он все-таки нашел. Но еле-еле вышел из-за стола, кое-как добрел до гостиной, плюхнулся на диван.
– Ох, объелся... Ян, ты так вкусно больше не готовь, – сказал он. – А то я стану толстым, как кабан...
– Хорошо, не буду.
– Ян, ну я же пошутил! Готовь-готовь!.. Сейчас бы пятьдесят капель для пищеварения...
– Обойдешься.
– Обойдусь. Легко... Э-эх, хорошо-то как!..
Ему действительно было хорошо. И ее, надо сказать, все устраивало. Вильям не пил, к ней не приставал, в постель к себе не тащил. Состоявшийся ужин очень сложно было назвать романтическим, но Яну на романтику и не тянуло. Ей нравилось в этой квартире, ее устраивало, что Вильям всем доволен. Она не хотела ложиться с ним, но ей хотелось быть хозяйкой в его доме. И это при том, что она должна была его ненавидеть...
* * *
Вильям лежал на диване и смотрел видео. Сказал, что друзья пару кассет подкинули. И еще заверил, что вечером обязательно пересмотрит эти фильмы, но уже вместе с ней... Ей тоже нравилось смотреть американские боевики, комедии и даже ужасы. И она ничуть не осуждала Вильяма за то, что он ей не помогает на кухне. И на том спасибо, что продукты раздобыл, а это уже полдела.
Вот-вот должны были прийти его родители, посмотреть, как живет сын. Наизнанку Яна ради них не выворачивалась, но все же старалась, чтобы угодить им. И отбивные, и курочка, оливье, селедка под шубой...
Накрыла стол, привела себя в порядок – приняла душ, высушила феном волосы, слегка подкрасилась, надела самое нарядное платье из тех, что у нее было.
Вильям сначала осмотрел ее критическим взглядом, затем восхищенно улыбнулся.
– Хороша. Даже придраться не к чему... А гардероб надо бы тебе обновить. Платье уже не новое. Да и тесновато... Родителям скажу, пусть денег подбросят. А где фирму взять, я знаю...
– Не надо фирму. Материала купим, платье сама пошью. Я умею...
– Не сомневаюсь. Руки у тебя золотые... И красивые руки...
Он поднялся с дивана, взял ее за руки, начал их целовать, нашептывая:
– Ты моя... Только моя... Никому, никогда...
Сначала ей было просто приятно, а затем где-то внизу живота всколыхнулась жаркая волна. И она не пыталась сопротивляться, когда Вильям уложил ее на диван, задрал подол и оголил полный тяжелый живот. Лизнул его языком повыше пупка, затем сделал то же самое, но пониже. И в этот момент в дверь позвонили.
