– Это меня устраивает.
– Ты, наверное, хочешь знать, чем Организация занимается?..
– Если это не секрет.
– Боец ты уже проверенный. Поэтому тебе можно кое-что знать. Кое-что… Наша Организация – это чисто бизнес. Из России на Запад мы гоним ценное сырье. Обратно – самый обыкновенный товар. Компьютеры, бытовую технику, одежду, водку, сигареты. В общем, все, что пользуется повышенным спросом…
– Этим и обыкновенные коммерсанты занимаются.
– Обыкновенные коммерсанты платят таможенные пошлины, уплачивают налог…
– Я все понял…
Со временем Леха узнал, что Организация держит в своей паутине крупных правительственных и таможенных чиновников. На таможнях, по пути следования грузов, в определенный момент образуются вдруг таможенные «окна». В которые и проскакивают караваны с грузами. Из России на Запад и обратно товар уходит по безукоризненно подделанным документам.
– Криминал наш в одном – мы работаем в обход государственной казны, – сказал Джон. – Но ты скажи, кто в нашей стране самый крупный мошенник?
– Государство, – недолго думал Леха. – Одна Павловская реформа чего стоила. И приватизация эта…
– Прихватизация, – поправил его Макс.
– В общем, считай, что мы просто играем в игру, – заключил Джон. – Дурят нас, дурим мы… Это игра, всего лишь игра… Кстати, ты хоть знаешь, из-за чего мы с Петей Вагоном сцепились?
– Откуда?..
– Петя на нашу колонну вышел. Решил, что беса за яйца ухватил. Наехал на нас. Давайте, говорит, договоримся. Вы нам наркотики из-за границы помогаете доставлять. А мы вам за это процент с продажи… Пришлось ему объяснить, что мы не занимаемся подобными вещами. На наркотики, на оружие у нас табу. Очень популярно объяснили. Хорошо, Петя понятливый оказался. Иначе бы помер. От сердечного приступа…
– У него что, с сердцем проблемы?
– Было бы сердце, – усмехнулся Джон. – А проблемы, если надо, появятся… Ладно, хватит болтать. За дорогой следим…
Караван сопроводили до таможни. Дальше он пошел своим ходом, в сопровождении «заграничного» экипажа. А экипаж Джона взял под свою опеку вторую колонну. Из пяти машин. Которые уже возвращались из-за границы. Их довели до столицы без всяких эксцессов.
– Это тебе, – По возвращении Джон вручил Лехе свернутые жгутом пятидесятидолларовые купюры. – Заработал…
Леха обалдел. Тысяча долларов за неполных три дня. Где бы он еще заработал столько денег?..
– Три дня отдыха, – сказал Джон. – Но завтра встречаемся. В спортзале. С десяти до шестнадцати ноль-ноль занятия. Дальше по своему усмотрению. Хочешь, сам по себе живи. Хочешь, в ресторане своем пой. Для души…
Леха не прочь был продолжить музыкальную карьеру. Джон правильно подметил, чисто для души. Но в ресторане петь больше не хотелось. Он уже не тот, что был раньше. Он чувствовал свою принадлежность к Организации, приобщенность к важному делу. И после этого веселить братков в кабаке… Нет уж, увольте.
– А вообще-то, мы сегодня все идем в сауну, – сказал Макс.
– Я с вами, – кивнул Леха.
– Все правильно, – одобрил его решение Жак. – Помнишь как в песне, наш экипаж – семья?..
Эту песню Леха помнил.
4
– Алексей, горе у нас, – сказала мама. – Большое горе… Мария Станиславовна умерла…
– Что?!
– Инсульт… Не выдержала женщина…
– Выезжаю!..
Леха жил все в той же однокомнатной квартире. Можно было двух или даже трехкомнатную снять. Но нравилось здесь Лехе. Да и с места трогаться не хотелось.
Уже четыре месяца он сопровождает караваны. И за все это время ни разу ему не приходилось сталкиваться с дорожными пиратами. Но деньги за каждый рейс он получал большие. В месяц выходило до пяти тысяч долларов. Недавно он машину себе купил. «БМВ» десяти лет от роду. Конструкция морально устаревшая. Но Леха не привередливый. Тем более, машина смотрится отлично и скорость приличную легко развивает.
Музыку он забросил. Но собирался к ней вернуться. Только когда – этого он и сам не знал…
В Комарово он добрался всего за час.
Он помнил, что в поселке ему появляться нельзя. Поэтому бывал здесь изредка. Маму навестить, Викой полюбоваться. Он мог бы наплевать на Митю. Ведь за ним стоит могущественная Организация, мафия в полном смысле этого слова. Комаровская братва и рядом с ней не стояла. И если бы Митя наехал на него, ему бы сладко не показалось. Каждый проверенный боец для Организации на вес золота. В беде никого не бросают. Но, но, но…
Джон дал ему жесткую установку. Если есть возможность уйти от конфликта как такового – уходи. Есть, говорит, закон мудрецов – избежал драки, уже победил. Леха рассказал ему о ситуации в Комарове. На это у Джона был один ответ. Не лезь на рожон. Не умрешь, дескать, если будешь жить в Москве. А если комаровские сами начнут наезжать, тогда будет другой разговор. Митя наезжать на него не собирался. Поэтому Леха старался, по возможности, соблюдать договоренность. Лишь в исключительных случаях наведывался домой.
Сегодня был как раз такой случай.
Мама встретила Леху с черным траурным платком на голове.
– Бедная женщина, бедная… – всхлипывала она. – Ее и похоронить некому…
– А родственники?
– Нет у нее родственников… Только Вика… Но ты сам знаешь, она ни на что не способна…
Вика сидела в своем кресле в дальнем углу комнаты. И плакала. Она не увидела Леху. Скорее почувствовала. И вскинула на него полный черной тоски взгляд. Она попыталась улыбнуться ему. Но у нее ничего не получилось. Тоска в глазах стала еще черней. Вика снова расплакалась. Еще сильней…
Леха вдруг понял, от чего ей стало хуже. Ее привел в ужас его внешний вид. Нет, он не урод и не какой-то неряха. Напротив, женщины считают его роковым красавцем, у него дар сводить их с ума. И за собой он следит тщательно. Ухожен от ногтей до кончиков волос. На нем безукоризненно пошитый костюм строгого покроя – как литой сидит на нем, ослепительно белый ворот рубашки, черный галстук. Длинные волосы собраны жгутом. Жгучий взгляд синих глаз. Словом, смотрелся он эффектно. И эта эффектность добила Вику. Как будто поняла она, что такой мужчина никогда не женится на ней. Не нужна ему жена-инвалид…
– Милая… – Леха подошел к ней, опустился на колено.
Одну руку положил на ее сомкнутые ладони, второй нежно погладил по спине.
– Вика, милая…
Больше ничего он не мог ей сказать. Уговаривать ее не плакать – глупо. Она не могла не оплакивать такое горе. Приносить соболезнования – банально и даже пошло. Говорить, что не бросит ее, – все равно она сейчас ничего не поймет…
Он просто стоял перед ней и молча гладил ее. Его душила жалость. Душа заходилась в порыве нежности… Да, он любил эту несчастную девушку.
