– Шампанское по утрам пьют только дегенераты, – хмыкнула Яна.
– И аристократы.
– Ну, ты, Алтай, может, и аристократ…
Она не глянула на Сыроеда, но ясно, что это камень в его огород. Ну да, он же не в законе… Взять бы хлыст и разрисовать ей задницу, но нельзя этого делать. Лучше простить и забыть. Дешевле обойдется.
– Иди отсюда, женщина! – Сыроед недовольно махнул на нее рукой.
И тут же мысленно поблагодарил Цыпу за то, что она не огрызнулась в ответ. А ведь могла.
Яна вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, но Алтай еще какое-то время смотрел ей вслед.
– Атомная баба.
– Не то слово.
– И как ты ее терпишь?
– А ты бы терпел? – пристально посмотрел на Витька Сыроед.
– Ну, если такая гусыня закрутит…
– Меня закрутила. И обабила.
– Это не самое страшное в нашем деле…
– Да и нельзя ей без меня. Восточная братва ее ищет.
– Я в курсе… Братва ищет, а Вайс думает, что она святая. Выгораживает ее. Чистосердечное накатал… Сильно твоя Цыпа его охмурила.
– Есть в ней что-то бесовское.
– Похоже на то… Ты с Вайсом говорил?
– Нет еще пока, – загрустил вдруг Алтай.
– Чего так?
– Хату ему подобрали, людей серьезных организовали. Так он им всем бубны выбил. Даже разговаривать не стал, с ходу настучал. Двоих на вокзал загнал, двое с хаты ломанулись…
– Крутой фраер.
– Ломом опоясанный.
– Каратист он. И раньше в спортзалах пропадал, и сейчас…
– Знавал я таких каратистов; шикнешь на них, и они уже лапки кверху. Но у Вайса не только сила, в нем еще и дух. И как этот дух выбить?
– Как?
– К ногтю прижать можно, так смысла в этом нет. Заземлить мы его всегда успеем. Сейчас нам надо, чтобы он процент поднял.
– Может, просто подрезать?
– Есть у меня такая мысль. Только не все так просто… Короче, я думаю командировку взять. Самому глянуть, что за дела у нас на крытом, себя поставить, с людьми поговорить, все дела…
– Дело нужное.
– Там и Вайсом плотно займусь. А так со стороны дергать что-то не очень получается…
– А что ты хочешь? Ты человек новый, тебя здесь мало знают…
– Ну, не так уж и мало, – самодовольно усмехнулся Витек. – Я с Фомой уже тер, он мне платить обязался…
– С Фомой тер? – оторопело переспросил Сыроед.
– Да по случаю пересеклись. На пятнадцать копеек уломал…
– Не хило.
– А ты думал? Я все-таки в законе. И Вайс от меня никуда не денется…
– Через Фому его можно сделать.
– Это как? – с интересом спросил Алтай.
– Ты у Фомы крыша, ты в законе, можешь решить проблему одним словом. А Вайс у Фомы жирный кусок земли по беспределу отбил. Ты постанову можешь дать – типа, Вайс должен Фоме Колхозный рынок вернуть. Вайс поймет, отчего такая постанова. Фома пятнадцать копеек платит, а Вайс – десять. И сам пятнашку тебе платить станет. Это чтобы никаких рамсов…
– Да, но десять процентов от Вайса больше, чем пятнадцать – от Фомы. И не должен я их стравливать. Мне война между ними не нужна, – недовольно отреагировал Витек. – Ты мне уже намутил с Крюком.
– Чего намутил?
– Не надо было его трогать… Кстати, я к тебе по этому делу и пришел. На днях Делегат подъедет, Броня с ним будет…
– Если встретить надо, без проблем. Кабак организуем, сауну, – вызвался Сыроед.
Но Алтай жестко осадил его:
– Я тебе слово давал? Ты чего поперед батьки лезешь?.. Я смотрю, ты чувство меры потерял, забыл, кто я, а кто ты… Короче, Делегата Крюк интересует. Кто его грохнул, за что, все такое. Разбор будет. От тебя требуется только одно: на хате сиди, не высовывайся. И пацанам своим скажи, чтобы ровно сидели. Я потом сам к тебе подъеду, расскажу, что да как… Ты меня понял?
– Понял.
– Тогда бывай!
Все так хорошо начиналось, и вдруг такой облом! Алтай ушел, а Сыроед остался обтекать. А тут еще Цыпа.
– Что, пень долбят – труха летит? – язвительно спросила она.
– Это ты о чем? – хмуро глянул на девушку Сыроед.
– Прокинул тебя Алтай. Сам к Фоме поехал, а тебе даже не сказал. Сам с ним вопрос решил, а тебя бортанул…
Она разозлила Сыроеда тем, что говорила правду. Именно об этом думал и он сам. Хотел стать правой рукой Алтая, а оказался у него под ногами, словно тряпка. Воры в Краснополь приедут, людей соберут на разбор, а Сыроеду не высовываться? Это как все понимать?
– Ты что, уши у дверей грела?
– Само собой. Я же в этих ваших делах по эти самые уши. Я должна все знать.
– И что ты узнала?
– А то, что Вайс – человек. А твой Алтай – дешевка. Ты для него Крюка сделал, и ты теперь у него крайний. Ты и Вайс. Я не знаю, кто такой Делегат, но думаю, что эта птица высокого полета. Я даже знаю, чем все это закончится.
– Чем?
– А Вайса козлом отпущения сделают. Спросят за Крюка и глаза ему зажмурят. А потом Алтай за Цимбала возьмется. Он после Вайса на хозяйстве останется, на него Алтай и навалится. Объяснит ему, почему Вайса заземлили. Я думаю, Цимбал сломается. Я его знаю, он крутой пацан, но до Вайса ему далеко.
– Это уже не наши проблемы.
– Что верно, то верно. Думаю, Алтай здесь больше не появится. Не нужен ты ему.
– Да пошел он к черту!
– Вот это правильно, – ярко улыбнулась Цыпа. – Толку от него никакого, зато проблем полон рот… Знаешь, как это бывает, когда полон рот? Я тебе покажу. Тебе успокоиться надо, я тебя утешу. Только сначала давай выпьем. Осадок на душе остался, смыть надо…
Сыроед пил только водку, но Яна привередничать не стала. И ему беленькой налила, и себе. Они выпили, но закусывать было нечем. Да Сыроеду и без этого хорошо. А сейчас Яна заполнит себе рот, и ему еще лучше станет.
Но Яна отправилась на кухню.
– Колбаски настрогаю, сыра.
Когда девушка вернулась, Сыроед уже не мог думать о сексе. Ему вдруг невыносимо захотелось спать. Глаза закрылись сами по себе. Засыпая, он успел сообразить, что Яна угостила его щедрой порцией клофелина, но уже ничего поделать не мог.
Глава 8
Кровать скрипела, стукаясь спинкой о стенку. Но Пижон не обращал на это внимания. Слишком уж хороша в постели его новая подружка, чтобы отвлекаться на какие-то пустяки. Уж очень соблазнительно смотрится она со спины и сверху – красивая спина плавно сужается в талии, а затем в крутом изгибе переходит на бедра. Тело сильное, кожа загорелая…
