Глава 1
Темные тучи агрессивно нависли над городом, но разыгравшийся ветер раскидал их на причудливые формы, навязал им веселый до-мажор. И солнце, казалось, развлекалось с ними – то дракончика с коротким хвостом от себя отгонит, то брюхатого медвежонка ослепит. Забавно и вместе с тем страшновато. Ведь тучи могли разозлиться, рассвирепеть до грозного ре-минора, сплошь затянуть небо и обрушиться на город ливневым дождем… Стеклянная крыша над террасой легко выдержит его барабанный бой, но вдруг заплачет душа, которую и без того томит печаль…
Маша интуитивно потянула руку к журнальному столику, но вспомнила, что сигарет на нем давно уже нет. Курение активизирует фермент, повреждающий коллаген кожи. Когда тебе двадцать, как-то и не думаешь, что лицо может потемнеть, стать дряблым, покрыться сеткой морщин. Но, перешагнув тридцатилетний рубеж, начинаешь беречь себя – если курила, отказываешься от сигарет. И даже не важно, для кого ты себя бережешь.
Из спальных глубин пентхауса на террасу вышел ее мужчина, в прошлом известный артист Паша Финик, а в настоящем – Павел Родионович Финковский, успешный бизнесмен и ресторатор. Высокий широкий лоб, выступающие скулы, впалые щеки, заостренный, слегка выпяченный подбородок. Густые щетинистые брови, глаза вепря – с изломом верхнего века и тусклой радужной оболочкой; узкий с каплевидным кончиком нос… Не красавец, не аристократ, но его жизненной силы, темперамента и духовного обаяния вполне хватало, чтобы кружить женщинам головы.
– О чем молчим? – спросил он неохотно, но с потугой на задорный тон.
И, чтобы не глядеть на Машу, огладил пальцами крону миниатюрной кокосовой пальмы.
– Да так, погода портится, – меланхолично посмотрела на него Маша.
Он был ее мужчиной, но лишь отчасти. Одной своей половиной он принадлежал законной жене, вторую делил между Машей и другими любовницами. Так она с ним и жила – время от времени, от случая к случаю. Все как в анекдоте: мужчинам нужен секс, женщинам – любовь, но занимаются они одним и тем же.
Раньше ей казалось, будто она бежит по жизни, но в один отнюдь не прекрасный момент вдруг выяснилось, что это жизнь убегает от нее. В двадцать лет, когда все начиналось, она не думала о замужестве, а сейчас, когда уже за тридцать, лучшим свидетельством любви кажется брачное. Но, увы, Паша женился на другой. Ушли на сторону и другие мужчины, с которыми она когда-то крутила красивые и не очень романы. Даже поклонников не осталось. Если не считать одного сентиментального типа, который время от времени посылал ей стихотворные объяснения в любви по электронной почте. Стихи, кстати сказать, напыщенные, сплошь штампы и банальности. Но, как бы то ни было, графомания эта исходила от души, что, впрочем, не вдохновляло Машу на ответные письма.
– Думаешь, дождь будет? – изобразил Павел обеспокоенность.
– Не исключено, – Маша переплела пальцы рук и уныло вздохнула.
Ясновидящей она не была, но Павла предугадывала легко. Сейчас он воспользуется подвернувшимся предлогом и покинет ее.
– Тогда мне нужно спешить.
– Да, конечно.
Его отношение к ней напоминало ностальгическую любовь эмигранта к родине; вроде бы светлое чувство, но вовсе не обязательное. Хорошо побывать в России, а когда надоест, можно вернуться обратно в Америку. А следующий отпуск неплохо бы провести в Париже…
Маша не удерживала его. Зачем? Он семейный человек и от жены к ней не уйдет. Да и она так привыкла к нему, что не стремилась к серьезным отношениям с ним. При всех своих достоинствах Паша был для нее дуновением затхлого воздуха из старого электрофена, а ей нужен был свежий ветер.
Она проводила Пашу до двери, сухо чмокнула его в щеку.
– Ты, главное, не скучай, – на прощание сказал он.
– Постараюсь.
В личной жизни у нее пустота, разреженная редкими встречами с ним. Такое же безобразие и в делах: еще десять лет назад ее хиты звучали из каждой форточки, а сейчас, оказывается, Маша Светлова никому и не нужна. Впрочем, она и сама в том виновата. По неразумению позволила своему продюсеру пустить слух о том, что вышла замуж за олигарха и навсегда покинула сцену. Первое время концертный директор пытался устраивать ей гастрольные туры по городам и выступления в элитных клубах, но Маша вынуждена была поддерживать свой имидж счастливой и богатой женщины, поэтому отказывалась от всего. А когда поняла, в какой тупик может завести ее глупость, было уже поздно. Предложения поступали, но цена за концерт упала до такой смехотворной суммы, что из двух зол приходилось выбирать бездействие. Тем более что жить ей было на что. На пике своего успеха она поддалась на уговоры Финковского и открыла сначала один, а затем и второй ресторан, что приносило сейчас ей хоть и скучный, но стабильный доход.
Дома никого не было, и Маша позволила себе сбросить халат перед большим зеркалом в холле. Она еще хороша в своей наготе. Стройное упругое тело, кожа в тонусе, а длинные ровные ноги так ей к лицу, что иной раз глаз от самой себя, любимой, не оторвать… Не такая уж она и старая, как иной раз кажется. И красота есть, и задор, и стремление к вершинам звездного олимпа. Это сейчас все плохо, но иногда полоса неудач может оказаться взлетной…
Крутнувшись перед зеркалом, Маша прошла в ванную, приняла душ. Она растирала тело массажным полотенцем, когда в прихожей пропел механический соловей. Кого-то принесло…
Сначала она увидела гостя на экране охранного монитора, только затем открыла дверь. На пороге, поглаживая пальцами мочку правого уха, стоял ее милый друг Женя.
– Ну, наконец-то! – манерно пропел он и, вильнув бедрами, прошел в квартиру.
Светлые с завитушками волосенки, женственное лицо, накрашенные брови, выразительные глаза с удлиненными ресницами, нежные, как у девушки, щеки, которых еще не касалась острая бритвенная сталь. Тонкая шея повязана шелковым шарфом яркой мозаичной расцветки, джинсовый приталенный пиджачок с накладными карманами… Он был геем и не скрывал этого, хотя и воздерживался от эпатажных штучек вроде юбок и обуви на шпильках. Джинсы у него щедро расшиты цветами-завлекушками, с низкой талией, но с правой застежкой как у мужчин.
Остановившись в холле, он жеманно потянул ноздрями воздух:
– Мужской «Диор»? Какой аромат!.. Паша сменил одеколон?
– Почему Паша?
– А кто еще мог быть у тебя? Разве что муж-олигарх…
– Не издевайся.
– Извини, я не хотел тебя обидеть, – нежно улыбнулся Женя и, чмокнув себя в ладонь, сдул в ее сторону поцелуй.
– А вот возьму и не извиню, – надула она губки.
В общении с нормальными мужчинами Маша старалась не опускаться до девчоночьих капризов, с подругами держалась в образе, зато с Женей могла позволить себе все.
