– Мне бы хотелось поговорить с этим человеком.
– Мы были вынуждены его уволить…
– По собственному усмотрению или кто-то настоял?
– По собственному…
– А может, было какое-то давление со стороны? Требование уволить Константина… э-э…
– Самойлов его фамилия. Константин Самойлов… Отчества не помню, но можно поднять архив…
– Так было давление или нет?
– Со стороны – нет.
– А может, напротив, кто-то пытался защитить его?
– Нет, не было ничего. Мы сочли его поведение недостойным, приняли меры… Если честно, мы готовились к объяснению с представителями прессы, но ничего такого не было. Никто не приходил, никто не спрашивал. Вы первые, кто заинтересовался этим случаем…
– Дело в том, что Маша Светлова находится в розыске. Была и пропала, как будто самоликвидировалась, тьфу, тьфу… А может, ликвидировали, а концы в воду… или даже в землю… Возможно, ваш охранник, Самойлов Константин, был последним, кто видел Машу Светлову живой. А может, он был виновником… даже боюсь говорить, что гибели. У нас есть информация, что он вышел из супермаркета вслед за Машей. Она к машине, он за ней…
– Да, пожалуй. Он говорил, что выходил покурить…
– А может, что-то другое. И более кардинальное… Я видел видеокамеру над главным входом, она выходит на автостоянку. Скажите, как долго хранится видеозапись с нее…
– Всего трое суток, – развела руками Алена. – Мы не можем позволить себе создавать и хранить архив. Одна запись наслаивается на другую, и так по кругу. Если бы вы сразу обратились…
– Ясно… Тогда скажите, как мне найти Самойлова?
– Сейчас…
У нее были красивые пальцы, и приятно было наблюдать, как она ласкает беспроводную мышку, выщелкивая компьютерные файлы.
– Вот, Самойлов Константин Андреевич, 1972 года рождения, образование среднетехническое, проживает в городе Электроугли Ногинского района Московской области… Фотоснимок… Сейчас…
Алена сделала распечатку с принтера, протянула Артему. Прежде чем взять лист бумаги, он нежно провел пальцами по внешней стороне ее ладони. Похоже, ей понравилось.
– У вас все? – с замиранием спросила она.
Он понял, что ей не хочется с ним расставаться.
– В общем-то, все. Но мне бы хотелось побольше узнать от вас о том случае. Может, всплывет какая-то подробность… Думаю, нам не стоит форсировать события. Мы бы могли поужинать, поговорить в более спокойной обстановке…
Она мило улыбнулась. Такой сценарий ее вполне устраивал…
Глава 9
Алена спала в позе эмбриона – на боку, ноги согнуты, колени подтянуты к подбородку. Одной рукой она подпирала щеку, другой накрывала лицо, как будто защищаясь от жизненных невзгод. Так спят чувствительные женщины, нуждающиеся в крепком и, главное, постоянном мужском плече. Артем с сожалением посмотрел на нее. Увы, он не сможет составить ей пару на будущее. Это была всего лишь сиюминутная прихоть – затащить ее в постель…
За окнами уже светало, но Алена спала так крепко, что не заметила, как он поднялся с кровати. Он уходил от нее с чувством, с каким дезертир ретируется с линии фронта в ночь перед боем. Стыдно, но страх лишиться жизни сильней зова совести. Артем же боялся потерять свободу.
Прутья клетки, в которой он удерживал свое «животное», оказались бессильными перед собственным эгоизмом. Эта бессердечная тварь снова влезла в сознание и владела им, пока не насытилась и не устала. Сейчас «животное» спало, не подавая признаков жизни, Артема же, свободного от его тирании, грызла совесть. Это же дикость… нет, это подлость, совратить девушку в угоду своим амбициям. Ну, понравился Алене Крякин, ну и свел бы их вместе. Он холостой, она отчаялась найти мужчину своей судьбы, ну и срослись бы два одиночества. Так нет, поддался соблазну возвысить свое «я», а заодно утолить свою похоть.
Но что случилось, то случилось. Как говорил Федор Карамазов, скверну ругают все, но все же в ней живут. Увы, но это удел простого смертного, желающего, но не способного убить в себе животное… Можно принять эту мысль как данность, но нельзя мириться с существованием первобытных инстинктов, сдаваться им на милость… Артем борется с ними, будет давить их в себе и дальше. Но вчерашний день обратно не вернешь и с Аленой на сухой деловой ноте уже не расстанешься. Вчера он ужинал с ней в ресторане, затем они отправились к ней домой, она доверилась ему, а он удрал от нее, как трус и предатель. Скоро она проснется, возможно, заплачет от унижения и чувства «никомуненужности»… Стыдно, очень стыдно…
Город просыпался медленно. Дороги пустые, только мелькают оранжевые огоньки поливочных машин. Утро субботнего дня, но вряд ли люди будут спать допоздна. У кого-то внеурочная работа, кто-то поведет детей в школу – ведь сегодня первое сентября, День знаний. Большинство московских школ переведено на пятидневную неделю, но вряд ли торжественные линейки перенесут на понедельник.
Артем ехал домой, но мысль о школьных линейках заставила его изменить курс. Не стоит откладывать на понедельник то, что можно сделать в субботу. Адрес Константина Самойлова у него на руках, сон сгрызла совесть, дороги свободные, машина на ходу…
МКАД. Егорьевское шоссе, поворот на Электроугли, окраина города, частный сектор, ветхий бревенчатый домик под раскидистым вековым дубом.
Артему пришлось помучиться, прежде чем на его зов из избы вышла старушка. Иссушенное морщинистое лицо, выцветший от времени, местами прохудившийся платок, зеленая латаная-перелатаная кофта до колен, калоши на босу ногу. В руках у нее был посох, на который она опиралась всем своим весом. Ходила старушка еле-еле – Артему пришлось самому идти к ней.
Она плохо слышала и, когда он открывал рот, прикладывала ладошку к уху, шамкая беззубым ртом.
– Костя вам нужен? – не сразу, но все же поняла она.
– Да, Костя! Самойлов!
– А других здесь и нет… И его тоже нет.
– А где он?
– Работает где-то… Давно уже нет…
– Где работает?
– А там! – Старушка неопределенно махнула рукой в сторону шоссе.
– Где там?..
– Не знаю, дома строит, живет где-то. Давно уже не было…
– А когда будет?
– Один только бог ведает…
– Я так понимаю, вы его бабушка!
– Бабушка, бабушка…
– А мать его где?
– Нету матери. И отца нету. Одни мы с ним… Забыл он меня… А может, и сгинул где…
Старушка коснулась глаз пальцами одной руки, смахнула с них слезу, но, не удержавшись, расплакалась.
– Я пенсию получаю, – всхлипнув, сказала она. – Я в войну на санитарном поезде была, пенсия хорошая. Он раньше брал, а сейчас нет его… Может, и правда сгинул…
