– Кто вам такое сказал? Михайлов?
– Да, он… Он убедил меня в том, что не было никакого похищения, что Маша сама согласилась отправиться в усадьбу к Лесогорову. Они вместе записали диск, она засветилась в ротации под именем Сирена. Здесь абсолютно нет никакого криминала…
– А письма, которые Лесогоров слал ей на электронную почту?
– И что в этих письмах? Признание в любви?.. Да, он любил Светлову, поэтому и придумал этот проект…
– Но Самойлов видел, как ее похищали!
– Она кричала? Она сопротивлялась?
– Нет.
– Так в чем же дело?
– Но Михайлов – преступник! Он занимается квартирными аферами!.. Куда делся Стрельчак Игорь Михайлович?
– Никуда он не девался. Живет в деревне в двухстах километрах от Москвы, бросил пить, женился…
– Вы его видели?
– Нет, но Валентин обещал свозить меня к нему. Корова у него своя, парное молоко…
– Это все слова!.. Михайлов нечист на руку, иначе бы он не скрывался от правосудия.
– Он и не скрывается. У него своя фирма, юридическая, зарегистрирована на его имя. И по образованию он юрист. С ним очень интересно общаться…И не надо на меня давить, Гончар! Молоко еще на губах не обсохло, а он уже начальство учит! – расправила плечи Варвара Карловна.
Артем понял, что попал впросак. У него не было доказательств, изобличающих в Михайлове преступника. А догадки к влюбленному сердцу Варвары Карловны не прилепишь…
– Но Михайлов предупредил Лесогорова, – обескураженно сказал он. – Вы ему сказали, что мы едем к нему, и он принял меры…
– Какие меры? Укрыл от вашего взгляда Машу Светлову? Но что здесь такого, если она находится у него по своей воле?
– А кто, по-вашему, снял с моей машины колеса?
Как утопающий хватается за соломинку, так и Артем вцепился в этот довод.
– Какие колеса? – недоуменно посмотрела на него Варвара Карловна.
– С моего джипа. Четыре восемнадцатых диска, с резиной. Новая резина, литые диски, там на сто тысяч рублей было. А сто тысяч – это уже особо крупный размер…
– Учи законодательство, Гончар, – в раздумье вяло усмехнулась она. – Особо крупный – это свыше миллиона, крупный – свыше двухсот пятидесяти…
– Юрист Михайлов просветил? – саркастическим тоном спросил Артем.
– Сама юрист, сама знаю…
– А может, все-таки просветил?
– Ну да, конечно. И еще мне рассказал, как он колеса с твоей машины снимал… Думай, о чем говоришь, Гончар… Когда колеса у тебя пропали?
– Когда пропали, не знаю, а пропажу вчера утром обнаружил.
– Значит, в ночь с пятницы на субботу… Ответственно заявляю, что этой ночью Михайлов был со мной. У него дача под Звенигородом, мы были там… Надеюсь, это не преступление?
– Может, он с кем-то по телефону общался?
– Общался, конечно. У него своя фирма, у него дела…
– С кем и о чем он говорил? – не унимался Артем.
– Товарищ лейтенант, может, вы все-таки успокоитесь! – начальственным тоном одернула его Варвара Карловна. – Не забывайтесь! Развели здесь балаган!.. Кто позволил вам врываться в мой дом?
Артем мог бы повинно свесить голову на грудь, но тогда он станет легкой для нее добычей. А сдаваться ему никак нельзя, иначе сожрет его Вештель и не поперхнется.
– Обстоятельства позволили! – высоко поднял он голову. – Мы с капитаном Крякиным ведем расследование, а вы ведете предательские игры за нашей спиной.
– Какие игры?
– Предательские!.. Даже если Михайлов – не преступник, все равно, роман с ним – предательство с вашей стороны.
– Не много ли ты на себя берешь, лейтенант?
– Ровно столько, сколько могу унести.
– Ну да, ну да, у тебя же папа – генерал.
– А вот папу моего трогать не надо. Мой папа здесь ни при чем. И, кстати сказать, он никогда не был «кротом». В отличие от некоторых…
– Это кто «крот», я? – возмутилась Вештель.
Артем выдержал ее негодующий взгляд, сам надавил на нее.
– Да, Варвара Карловна, вы – «крот»! Вы играете против своих. И это подло!
– Эх, Гончар, Гончар… – разволновалась она.
Дрожащими пальцами вынула из пачки сигарету, сама щелкнула зажигалкой, поскольку Артем и не думал угождать ей.
– Думаешь, я сама это не понимаю? – сдалась она.
– Тогда почему?
– Да потому что влюбилась!.. – Она закурила, затянулась так глубоко, что закашлялась. – Ты знаешь, что такое одиночество в мои годы?.. Не знаешь! И не узнаешь никогда. Потому что мужчина. А я – женщина, и мне иной раз от тоски выть охота, когда приходишь домой, а тебя ждет холодная постель… Ты думаешь, почему я Валентину поверила? Потому что Маша Светлова – такое же одиночество, как и я. А Лесогоров ее любит. И мужик он неплохой. Да она с радостью приняла его предложение. Чувства, интрига, карьера. У нее все впереди… И у нее все хорошо… Это у меня плохо… Самой хотелось, чтобы меня похитили. И ведь похитили! Думаешь, я не понимаю, что Валентин меня использует?.. Он, конечно, не преступник, но все равно – чужой. Ему нужно быть в курсе событий, поэтому он и пришел ко мне. Почувствовал, что сможет заморочить мне голову. И заморочил… Да, я знаю, что меня используют. Но ничего не могу с собой поделать, так он меня очаровал… Да, очаровал. Хожу как чумная, ничего не соображаю… Спасибо, ты встряхнул. И все равно в голове туман…
– А если все-таки Светлову похитили насильно? – спросил Артем.
– Но это не так, – неуверенно мотнула головой Вештель.
– Ну а вдруг?.. И что за фирма, которой руководит Михайлов?
– Юридическая фирма. Коллекторские услуги…
– Говоря иначе, вышибание долгов.
– Не вышибание, а возвращение на законных основаниях…
– Вы сами прекрасно знаете, на каких основаниях возвращаются банковские долги. Совсем не обязательно браться за раскаленный утюг, чтобы уговорить должника. Можно напугать и словом…
Артем вспомнил охранника Самойлова, его суеверный страх перед Михайловым.
– А ваш Валентин умеет резать без ножа…
– Да, он обладает даром внушения, – не могла не согласиться Варвара Карловна.
– И у него есть люди, которые могли похитить Светлову без ее согласия… И он работает на Лесогорова… Это опасный человек, Варвара Карловна, и мы должны его найти…
– Знаю, что опасный, но не могу с этим согласиться, – отчаянно мотнула головой она.
– Потому что Валентин вам голову заморочил. А надо разморачиваться, Варвара Карловна. Вы не просто женщина, вы – майор милиции, начальник отдела. У вас должна быть профессиональная гордость…
