– Может, и было у вас что-то? – ощерился Семен. – А может, и не было... А если не было, то это плохо. Очень плохо. Юлька тебя домой к себе привела, а ты ее напоил и спать уложил. Она так надеялась, а ты... Ладно, шучу. Правильно сделал, что не тронул Юльку... Что, нравится она тебе?
– Нравится. Но это не твое дело.
– Мое. В том-то и проблема, что это мое личное дело...
– Дочь мою ты вызвал?
– А-а, уже в курсе? – торжествующе просиял Семен. – Да, моя работа. А чего ей там на Багамах делать? Хватит, отдохнули, пора и честь знать. А то папашка здесь со скуки загибается... Или ты не скучаешь? Говорят, сегодня еще кого-то убили, да?
– Твоя работа?
– А что если твоя? Ты клеишься к нашей Юльке, а она тебя отшивает. Пока мужа из-за решетки не вытащишь, ничего у тебя с ней не будет. Вот и вытаскиваешь его. Поэтому и отработал на публику. Все тот же парик, все та же борода...
– И пистолет.
– И пистолет, – ощерился Бурыбин.
– Где ты его спрятал?
– Без понятия, о чем ты говоришь.
Павел прекрасно понимал, насколько Семен опасен. Его люди могли убить сегодня Крыжова, передать Семену орудие убийства, и, возможно, он уже доставил его к нему в дом. Осталось только дать знать своему человеку из милиции. Мотив, по которому Павел мог убить Крыжова, нельзя было назвать серьезным, но все-таки это был мотив. И быть беде, если умножить этот мотив на орудие преступления, которое могли найти у него в квартире...
Опасен Семен. Очень опасен, если смог проникнуть в квартиру Павла. И ведь ничего не боится. Более того, бахвалится своим бесстрашием...
– Все ты понимаешь, Бурыбин. Чего тебе надо? – угрюмо спросил Павел.
– Да вот, водочки с тобой попить хочу... Нормальный ты мент, Паша. Ничего, что я с тобой так просто? – куражился Семен. – Дело свое знаешь, любишь. И главное, ничего не боишься. Я таких людей очень уважаю. И даже неважно, враг он мне или нет... И тебя уважаю. Хотя ты мне враг... Враг ты мне, Паша. Но выпить с тобой я хочу. И еще хотел, чтобы ты мне родственником стал. Ну, на Юльке бы женился... Нравится она тебе. Знаю, очень она тебе нравится...
– А это не твое собачье дело, – разозлился Павел.
– Ну, ну, давай без собак. А то собачиться – последнее дело...
– А людей убивать?
– Каких людей?
– Живых!
– Ну чего ты заводишься, майор? Я же с тобой нормально говорю. Вот, в родственники тебя позвать хочу... Только не сможешь ты мне родственником стать. Потому что Юлька замужем. А многомужество у нас пока законом не разрешено... Можно, конечно, Эдика на Колыму спровадить, но мы тебе, Паша, этого не позволим. Эдик – наш человек, и мы всех рвать за него будем...
– Знаем мы таких, – презрительно скривился Павел.
– Что ты знаешь?.. Ты жену потерял, было такое?
– А вот об этом не надо, тебя это точно не касается.
– А может, и касается... Ты в девяносто восьмом человека одного в зону отправил, а он тебе за это отомстил... Ты, наверное, и не думал, что за него спросить могут. А с тебя спросили. Потому и жену твою грохнули.
– Что ты сказал?!
Павел схватился за пистолет, но только он взял его в руки, как ему в затылок уперлось что-то подозрительно твердое.
– Пушку брось! – услышал он голос Ждана, эффект которого был усилен звуком взводимого куртка.
– В натуре, майор, чего ты дергаешься? – ободренный поддержкой младшего брата, развеселился Семен. – Мы же с тобой нормально. Вот, людей нашли, которые жену твою сделали... Или ты думаешь, что это мы сделали? Нет, Паша, мы с женщинами не воюем. Если бы мы хотели отомстить, то мы бы тебя сделали. А этот шакал на бабу твою руку поднял. Потому что за мента спрос больший. А нам все равно, что мента, что не мента...
– Кто? – сквозь зубы процедил Павел.
– Ну вот, нормальный вопрос. А я дам тебе нормальный ответ. Ты в девяносто седьмом году Гончарова взял, по мокрому делу, а девяносто восьмом году он на этап ушел. Помнишь?
Павлу пришлось напрячь память, чтобы вытащить из нее ничем не примечательного парня. Менеджер коммерческий фирмы, далекий от уголовного мира. Да и жену свою убил из банальной ревности. Она изменяла ему с его же другом, а раз так, решил Гончаров, то пострадать должны были оба. Жену он убил, а друга-предателя выставил, как ее убийцу. И ведь грамотно все продумал, все рассчитал, предусмотрел. Но на допросе у него сдали нервы. Павел зацепился за маленькое несоответствие в его показаниях, стал путать парня, пока, в конечном итоге, не загнал его в тупик противоречий. Не выдержал Гончаров, раскололся. И получил свои десять лет строгого режима...
– Не мог он отомстить, – покачал головой Павел. – Не из того он теста.
– В темноте и заяц за волка сойти может.
– Ну, так то в темноте.
– Зона – она и есть та самая темнота. Гончаров твою жену в карты выиграл. То есть заказал... Торпеда на волю вышла и торпедировала твою жену. Ты убийцу среди местных искал, потому и не смог найти. Залетные это были... Один из наших воров случайно об этом узнал. Только вор этот не стукач, потому и звонить тебе не стал...
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – свирепо спросил Павел.
– Затем, что тебе должно быть интересно.
– Мне интересно. Но я тебе не верю.
– А ты поверь... Мы знаем, как выйти на торпеду, которая жену твою убила. Он тебе все конкретно расскажет... Ты же хочешь отомстить за свою жену.
– Хочу, – не раздумывая, сказал Павел.
– Давай так. Мы тебе представим торпеду на блюдечке с голубой каемочкой. А ты Эдика на волю вытаскиваешь. Баш на баш – все как в лучших домах.
– Сделку мне предлагаешь?
– Не предлагаю, а заставляю. У тебя нет выбора, майор, – Семен хищно сузил глаза. – Или ты помогаешь нам, или садишься сам за убийство Крыжова. Мы тебе это организуем. Хочешь, прямо сейчас?
– У вас ничего не выйдет, – осознавая свою беспомощность, нервно мотнул головой Павел.
– И войдет, и выйдет; все будет, как нам это нужно. Так что не сомневайся... А если поможешь нам, то тебе ничего не будет. А в качестве компенсации за моральный ущерб получишь убийцу своей жены. Согласись, это благородный жест с нашей стороны...
– Если убийца настоящий, то да...
Натянутые до предела нервы вибрировали, посылая в сознание тяжелые, разрушительные импульсы. Все мысли в голове, казалось, перемешались, а организму не хватало энергии, чтобы расфасовать их, расставить в стройный ряд. Павлу казалось, будто голова его зажата в тисках, а Семен без устали крутил затягивающий рычаг.
– Настоящий. Сам в этом убедишься... Ну так что, баш на баш?
