— Да ты что?.. Так не пойдет… Но его и слушать не стали.
— Ты, шавка, пасть свою заткни… Или, может, тебя в расход пустить?
— Нет, — побледнел Гена.
— Тогда живи…
Так он стал работать на Соловья, Через месяц пришел гонец от него. Забрал свою долю и так, словно бы невзначай, обронил:
— На мусоров тебе козлить, я вижу, резону нет. Поэтому берем тебя в долю…
— Так я и так уже вроде как в доле с вами…
— Я не о шалавах твоих… Ты давай, пацан, клиентов нам подыскивай…
— Не понял…
— Щас поймешь. Враги у тебя есть?
— Ну есть…
— А их может и не быть. Отстегни нам «кусок», и все, можешь навсегда забыть о них. Усек?
— Понял… — внутри у него все опустилось.
— Найдешь заказчика, бери с него все два «куска». Половина тебе, половина нам…
Легко сказать… Где он найдет заказчика? Да и мутное это дело… Но выбора у него не было. Ему не зря определяли роль «диспетчера смерти». Этим его накрепко привязывали к банде Соловья. С того дня, как по его наводке хлопнут первого человека, у него никогда не возникнет желания сдать своих покровителей ментам. А если он откажется, они найдут другого. Но кого — об этом он уже никогда не узнает по причине внезапной кончины. Соловей шуток не признает… Ну и влип же он…
Баньку на территории торговой базы уже год как предали забвению. За городом выстроили нечто вроде тайного центра досуга для подпольных миллионеров. Сауна, бассейн, массажные кабинеты, номера для интима и отдыха. И над всем этим поставили его, Гену. Строился сей засекреченный притон на средства торгашей. Поэтому для прежних клиентов девочки оставались по-прежнему дармовым развлечением. Но сюда взяли за правило приезжать для отдыха представители других, так сказать, народнохозяйственных прослоек. Директора заводов, фабрик, крупных строительных управлений, «цеховики», короче говоря, те, кто имел приличный левый доход и не жалел денег на пикантные удовольствия. С этих путаны брали плату. И весьма приличную. Но никто не обижался.
Гена давал стопроцентную гарантию, что о тайных похождениях клиентов никто и никогда не узнает. И хранил свое обещание. Он не собирал компромат для последующего шантажа нужных людей. Но вот картотеку свою тайную вести продолжал. Так, на всякий случай.
Не все, окосев от коньяка и водки, спешили забраться на девку. Спиртное имело одно коварное свойство: превращать солидных, респектабельных людей в тряпку. И тогда на Гену выливались потоки жалоб на жизнь. И он прислушивался. Ведь даже в пьяных стенаниях есть большая доля истины. Так он узнал, что один товарищ обижен на своего молодого коллегу, который обскакал его по службе, в обход его занял кресло заведующего универмагом. А ведь по праву это кресло принадлежало якобы ему.
Когда товарищ протрезвел, Гена как бы невзначай напомнил ему о доверительной беседе.
— Проблема ваша разрешима, — загадочно улыбнулся он. — Как говорил великий Сталин, нет человека — нет проблемы…
— Не понимаю…
— Если кресло завмага освободится, кто займет его?
— Я! — Глаза товарища загорелись алчным огнем. Видно, что близко к сердцу принимает он эту проблему. С такими легко работать…
— Тогда с вас две тысячи рублей и плюс червонец на венок…
— На какой венок?
— На траурный… Вашего, скажем так, конкурента ликвидируют…
— То есть как?..
— А вот так… Бах, и нету…
— Вы это серьезно?
— Вполне… Так вы согласны?
— Я подумаю…
Через три дня первый заказ был сделан. Деньги и краткие сведения об объекте уничтожения Гена отнес на почту, положил в специальную ячейку. А затем позвонил связнику. Люди Соловья тщательно конспирировались. И это ему нравилось.
Скоро об услугах, которые оказывает Гена, уже знали некоторые из его постоянных клиентов. И появились предложения. Слишком уж заманчивым показалась перспектива всего за две тысячи рублей убрать хотя бы одного своего врага. Он понял: люди ничем не лучше крыс, поедающих себе подобных. Такова уж их мерзкая сущность.
Информация о заказных убийствах должна была остаться в узком кругу его клиентов. За это Гена как-то не очень и переживал. Он знал, что его клиенты не из тех людей, кто чешет языком без разбору.
Так Гена стал посредником между жизнью и смертью. И заказы продолжали поступать. Но сегодня посланец от Соловья дал ему отбой. Банда, как он выразился, ложится на дно. Но за «пастбища» свои переживать, он сказал, не надо. Они будут следить за ними. И если вдруг что, накажут тех, кто посмеет на него наехать.
Банда ложится на дно. А может, она скоро и вообще перестанет существовать. И тогда «Тригорье» и «Урал» снова отойдут под местный воровской синклит. И, возможно, Гену оставят «пастухом». Ведь блатным без разницы, с кого снимать дань.
Да, хотелось бы, чтобы банда Соловья исчезла навсегда. Страшно ему…
Гена стоял по грудь в бассейне. Вечер еще не наступил. Клиентов встречать рано. Но работа у него есть. Надо оценить новую девочку.
И вот она появилась. Величественно, грациозной походкой она прошла по кафельному полу и остановилась на краю бассейна. Закинула руки за голову и потянулась, как похотливая кошка, выставила напоказ свое обнаженное тело. Длинные ноги, чуть широковатые бедра, узкая талия, полный бюст. И роскошные светлые волосы. Лицо красивое. Клиенты от такой телки будут в полном восторге.
Да он и сам уже в кайф от нее вошел. На него работает уже не тот контингент шлюх, которыми он ублажал своих первых клиентов. Из старых остались самые симпатичные. А к ним прибавились особы легкого поведения и повышенной степени смазливости.
Красотка обдала его томным взглядом, сладко улыбнулась и ласточкой нырнула в воду. Быстро подплыла к нему и, не выныривая на поверхность, припала ртом к его «трубке». Это было что-то. Работала она под водой энергично, хотя и неумело. Он уже готов был пустить сок, когда она оторвалась от «источника» и вынырнула. Похотливо ему улыбнувшись, она припала ртом к его губам. А вот это она зря.
Гена схватил ее за волосы, оттянул от себя. Зло посмотрел на нее и наотмашь ударил по лицу.
— Ты же соска! — выкрикнул он. — В рот у всех берешь. А целоваться лезешь…
Но девушка его не слушала. Она с ненавистью смотрела на него. Ее щека, по которой он ее ударил, налилась болезненной красотой.
— Давай сначала. Только целоваться больше не лезь… Ныряй!
Злилась она на него или нет, но она послушно опустилась в воду и принялась исполнять минет. На этот раз Гена успел кончить.
* * *
Валя стояла на перроне вокзала и махала вслед уходящему поезду. В специальном вагоне, выделенном для детей, уезжал ее сын. Поезд уносил его на юг, в пионерский лагерь, на все три летних месяца.
