Накрыли осведомителя, который дал наводку Соловью на сберкассу. Бухгалтер Сбербанка, молодая симпатичная женщина. Купилась за десять тысяч рублей. Машину хотела купить, личную. Теперь у нее личная шконка в СИЗО. Только через нее на Соловья выйти не удалось. Не знала она, где он обитает. Впрочем, это неудивительно.
Раскололи еще одного банковского работника, который на инкассаторов Соловья наводил. Прямых улик не было, но на чистосердечное признание его раскрутили. Эта простота ему лет в пятнадцать обойдется. Но и через него на Соловья выйти не получилось.
Но зато теперь против его бандитов есть улики. Свидетельские показания — это очень серьезно. Только как же выловить этого ублюдка и его уродов?
Крутили и тех, кому могли быть выгодны заказные убийства. Заведующего универмагом, который стал им после убийства предыдущего. Директора торговой базы, которого не устраивал финансовый инспектор, убитый в своем подъезде выстрелом в затылок. И многих других… Но тщетно. Экономическая элита Тригорска хорошо разбиралась в законах, знала свои права. На сраной козе к ним не подъедешь. И выдержки у торгашей не занимать. Вежливо, но уверенно они посылали следователей куда подальше… Но ничего, посмотрим, как заговорят они, когда с Геной Кол единым на очной ставке увидятся… Только увидятся ли? Скорее всего Гена лежит уже где-то в сырой земельке с проломленным черепом…
В ответ на выступление местных блатарей Соловей назначил им встречу. Никита знал, в каком месте. Сегодня, в двадцать ноль-ноль по местному времени, на Ольгинской засеке. Дело пахло керосином. Без пальбы не обойдется. Но это только к лучшему.
Сам Соловей в бандитских разборах участвовать не будет. Кого-нибудь из своих авторитетов вместо себя подошлет. Но это не меняет сути дела. Представился отличный случай повязать хотя бы нескольких его бандитов. И Никита этой возможности упускать не собирался.
В одиночку на засеку он идти не думал. Такое только операм из дешевых детективов в голову может прийти. Он, как положено, сообщил обо всем полковнику Калугину.
— Я всегда знал, что ты самый лучший у меня, — тот аж привстал на своем месте.
В его глазах светился охотничий азарт.
— Я не знаю, сколько «пехоты» пошлет Цирюльник, — сказал Никита. — Но человек десять, вряд ли меньше… И у Соловья будет немало…
— Да хоть пусть сотня их будет… Надо связаться с «гэбистами», у них крутые спецназовцы на подхвате… И наших оперов всех с собой прихватим… Только московским ни слова. Они и так посмеиваются над нами. Мол, сами ничего и не можем…
Никита не возражал. Ему и самому хотелось утереть нос столичным «важнякам».
* * *
Откровенно говоря, Дятлу уже надоела вся эта канитель со Скрипачом. Ну чего с ним Соловей возится? Шмальнуть этого козла из «шпалера» в подъезде, и все дела. А он хочет мешок ему на голову накинуть. Ну что ж, барская воля есть барская воля.
Клест дрых на заднем сиденье «жигуля». Да ему и самому хотелось спать. Засада явно затянулась. Позевывая, он смотрел прямо перед собой и поглядывал на окно квартиры, где ждала эта долбаная сучка. Надо будет потом, после дела, отхарить ее во все щели. Хотя он ее уже один раз отхарил, потом с конца капало. А может, и не она ему трипак подсуетила…
За подъездом он не следил. Глаза уже устали. Хорошо хоть на окно внимания хватает…
А вот открылось и окно. Выпорхнула занавеска, заколыхалась на ветру как белый флаг. Есть! Заглотил наживку Скрипач…
Дятел растолкал Клеста и вместе с ним вышел из машины. Неторопливым шагом они дошли до подъезда, в лифте поднялись на седьмой этаж. Дверь в Танькину квартиру уже была открыта. Все как положено.
Первым в фатеру вошел Клест. Он — голова. За ним в дверь протиснулся Дятел.
— А-а, — простонал вдруг Клест. Ноги его вдруг подогнулись.
В падении он обернулся к Дятлу. Глаза широко раскрыты от удивления. Горло перерезано, из него фонтаном хлещет кровь.
Как упал Клест, Дятел не увидел. Мелькнула чья-то тень, и он получил сокрушающий удар в шею. Свет померк перед глазами.
* * *
Пятнадцать спецназовцев с автоматами и с десяток сотрудников Тригорского уголовного розыска заняли места в засаде. Из-за кустов, где притаились Никита и Денис, хорошо просматривалась поляна, на которую скоро должны были съехаться бандиты. До восьми вечера оставался час.
* * *
Первого, кто вошел в квартиру по знаку Танюхи, Женя полоснул ножом по горлу. Второго рубанул ребром ладони по шее.
Только уж больно крепко рубанул. Полчаса прошло, а он все очнуться не может. И с Когтем проблемы. Его не разбудишь и пушкой — крепко спит, бедняга.
— Давай, сука, старайся! — грубо бросил он Танюхе, которая приводила в чувство соловьевского урода.
Она предала его. Это свершившийся факт. Она должна умереть. Убей предателя — один из главных законов воровского мира. И Женя убивал. Но на Танюху не поднималась рука.
Нет, у него не осталось к ней никаких теплых чувств. Все они словно испарились. Но она была женщиной. Он не мог убить ее. Не мог, и все тут… Он просто вышвырнет ее прочь. Но до этого она должна дрожать за свою шкуру. Пусть думает, что сегодняшний день последний в ее жизни. Он нарочно был груб с ней…
Танюха старалась изо всех сил. Тормошила бандита, делала ему примочки. Если бы ему мог помочь минет, она бы, не задумываясь, взяла бы за щеку. Наконец он пришел в себя.
С этой минуты Женя забыл о Танюхе. Она перестала для него существовать даже как враг. Все внимание он переключил на пленника, у которого были связаны руки и ноги.
— О-о, — протянул тот, пытаясь подняться с пола. — Где это я?
Ответом послужил удар ногой в печень,
— А-а, козлы! — взвыл соловьевский посланник.
— Кто козел? — Следующий удар пришелся по голове.
— Кто ты? Отзовись? — хватая пленника за волосы и оттягивая голову на себя, спросил его Женя.
— Дятел… Соловей тебя, суку, уроет…
— Ты за себя, падла, отвечай…
Третий удар пришелся в область селезенки.
— Больно же… — застонал Дятел.
— Где Соловей? Где его можно найти?
Женя посмотрел на часы. Без десяти шесть. На «стрелку» с Соловьем он еще успевает. Но Соловья скорее всего не будет. Вместо него на разбор поедет кто-то другой. Соловей останется на «хазе». Вот там-то он его и достанет. Незачем ехать на «стрелку», если этого урода можно взять по-другому. Это будет стоить меньшей крови…
— Не знаю… А-а!
Женя хлопнул его по ушам. Дятел скорчился от боли.
— Еще?
— Не надо…
— Где Соловей?
В это время позвонили в дверь.
— Это Соловей! — Дятел, похоже, начал бредить. — Он тебе сейчас яйца оторвет…
