– Так это, там же цацки железные на сумке. А если краску сцарапала!..
– А ты ее чуть не сбил.
– Так сама же под колеса прыгнула…
Максим его уже не слушал. Он вспомнил, где видел эту красотку. В ресторане, с тем самым Андреем Сизовым. Уж ни к нему ли она сейчас так спешит?
Он вышел из машины, нагнал ее.
– Здравствуйте! Вы к Андрею?
Девушка остановилась, и удивленно посмотрела.
– К Андрею… Постойте-ка, а ведь я вас знаю. Вы в ресторане были. С этой… э-э, бывшей коллегой Андрея…
Максим нахмурился. Ему не понравилась последняя наперченная сарказмом фраза.
Он хорошо помнил тот день. Ресторан, музыка, расслабляющая обстановка, давно уже ставшая для него привычной. Но идиллию тогда разрушила Вика. Увидела своего бывшего парня, увязалась за ним, вернулась сама не своя. И все потому, что увидела его с красивой девушкой…
– Вы сомневаетесь в том?
– Мне кажется, Андрей не ровно к ней дышит… Она ваша жена?
– Да, Вика моя жена. Если вы о ней…
– О ней… А вы знаете, что она заплатила главному врачу, чтобы Андрей лежал в отдельной палате…
– Не знаю, – еще больше расстроился Максим.
У Вики были свои деньги, и она не отчитывалась перед ним, как и на что их потратить. Если, конечно, расходы были небольшими.
– А она заплатила…
Максим чувствовал себя кретином. Сам же попросил Вику поднять все свои старые прокурорские связи, чтобы помочь сначала Гоше, а затем и Вадиму. Сам позволял ей встречаться с тюремщиками… Каким нужно было быть идиотом, чтобы думать о ее романе с Андреем Сизовым в прошедшем времени. Говорила же ему мама, не верь женщинам. А он верил… Возможно, Вика сейчас у своего любовника, в отдельной палате. Если так, то теперь по дому осторожно придется ходить, чтобы рогами люстры не посбивать.
– Я тоже этого боюсь…
До больничного корпуса было недалеко, метров пятьдесят, не больше. Но Максим показал девушке на свою машину.
– Садитесь, подвезу.
– Ну что вы, тут идти всего ничего!
Она поправила высоко поднятый ворот пальто и пошла навстречу ветру. Максим немного подумал, пошел за ней, нагнал на полпути.
Будь это незнакомая красотка, он бы даже не стал выходить к ней из машины. Потому что хорошо знал, как провели Вадима. Да и Гошу подставили тоже через женщину. Но это была девушка человека, который был его соперником…
– Кстати, меня зовут Максим. Можно просто Макс.
– Олеся, – из вежливости улыбнулась она. – Можно просто Олеся.
– Вы к Андрею?
– А вы?
– Э-э, тоже.
– Есть причина? – резко остановилась она.
– Есть. Мне кажется, моя жена сейчас находится с вашим мужем.
– Андрей мне не муж. Но ваша жена, да, может быть с ним.
Больше они не обмолвились ни словом. Молча, каждый погруженный в свои мысли, зашли в здание больницы. Макс не знал, куда идти, поэтому следовал за Олесей. Вместе с ней поднялся на третий этаж, зашел в травматологическое отделение. Мрачный коридор, затхлый воздух, насыщенный парами карболки. Тоска… Тоска снаружи, тоска в душе… Даже если Вика не обнаружится в палате у Сизова, все равно подозрение тяжелым камнем будет тяготить душу…
Но Вика была в палате. Сизов лежал на койке, она сидела в изголовье, и ее рука покоилась у него на плече. Подозрения превратилась в уверенность.
Вика удивленно смотрела на него, но рука ее по-прежнему покоилась на плече любовника. Как будто так и надо.
– Максим! Ты что здесь делаешь?
– Нет, что это ты здесь делаешь?.. Люблю, жду, Андрей?
– Что ты такое говоришь?.. Я пришла к Андрею по делу, мы же все вместе, заодно!
– Да нет, заодно – это когда втроем в одной постели. А я в такие игры не играю! – Максим был взбешен, не ведал, что говорил. Его несло… – Сука ты! Змея!
Кто-то легонько тронул его за рукав. Это была Олеся. Ей тоже было больно, но, похоже, она предпочла утопить обиду в себе. С мученическим выражением лица она пятилась к двери, случайно коснувшись его руки. Она не приглашала Максима последовать своему примеру, он сам пошел за ней.
– Олеся, я тебе сейчас все объясню! – крикнул Сизов.
Но этим лишь подстегнул свою девушку. Она резко повернулась к нему спиной, стремительно вышла в коридор. Закрыв лицо руками, выбежала из отделения, зацокала каблуками по лестнице. Максим умел ходить быстро, но едва поспевал за ней.
А Вика должна была поспевать за ним. Но не было ее. Не побежала она за мужем… Дрянь!
Олеся вышла во двор, не разбирая дороги, ринулась вглубь больничного двора. Максим, как завороженный, шел за ней… Оскорбленный разум взывал к мести, инструментом которой могла бы стать Олеся. Она была его товарищем по несчастью. Почему бы ей не стать его подругой?
Олеся продолжала идти наобум, с дороги сошла на узкую аллею, с потрескавшимся от времени асфальтом. Шла, пока дорога не вывела ее к серому зданию с просевшим фундаментом. Она бы обогнула его, пошла бы дальше, но у нее подкосился и сломался каблук.
Хлюпнув носом, девушка приподняла ножку с изящной голенью, сняла сапог, пальцами пошатала сломанный каблук.
В сердцах она бросила сапог на землю, поставила на него ногу, одним только нейлоном защищенную от холода и сырости.
– Ну почему все так плохо? – со слезами на глазах спросила Олеся.
Вопрос она обращала к самой себе, поскольку до сей поры не замечала Максима. Она бы разрыдалась, если бы не увидела его.
– Вы что здесь делаете? – безрадостно спросила девушка.
– За вами шел.
– Зачем?
– Смотрю, вы к моргу пошли, ну, думаю, может, руки наложить на себя хотите.
– К моргу?!
Олеся не испугалась, но сильно растерялась.
– Да, это морг… Если вы обойдете его с другой стороны, увидите вывеску. А дальше яма. Мы в детстве туда ходили. Однажды даже ногу отрезанную видели…
Похоже, байки из склепа не произвели на Олесю впечатления. Голова у нее была забита совсем другими мыслями.
– Ну почему мне так не везет? – расплакалась девушка. – То одно, то другое. То еще этот морг!..
– Между прочим, не самое плохое место, чтобы отвлечься, – философски рассудил Максим.
Свинцовые тучи над головой, могучие тополя, зловеще поскрипывающие, под порывами холодного мартовского ветра; здание морга, одним своим видом нагоняющее могильную тоску, и мысли о бессмысленности земного существования. Ну изменила Вика, ну и что? Все равно жизнь с ней не могла быть вечной. Все равно бы смерть разлучила… Да и бог с ней, с Викой, надо жить полной жизнью, пока есть еще время. Как есть женщина, которой он мог бы посвятить часть этого времени.
