– Замяли базар? – глядя на него, спросил Иваныч.
Ганнибал кивнул с таким видом, будто делал Гаврику великое одолжение.
– Раздухарились тут… Одно дело делаем, нельзя нам собачиться.
– Не стрелял я в Махора, – успокаиваясь, буркнул Гаврик.
– Да ты не оправдывайся, не надо, – махнул на него рукой Иваныч.
– Не оправдываюсь я. Просто знаю, что подстава это. У Рыжика тачку угнали, а потом из нее стреляли…
– Кто угнал?
– Не знаю. Но знаю точно, что стреляли…
– А тачка эта, кстати, где?
– Ищут. Не нашли пока… Говорят, ее видели во дворе дома, ну, где Кипяток, типа, застрелился. А кто на ней выехал, не видели… А выехали после того, как Кипяток, ну, типа, застрелился…
– И что?
– Да ничего… Как бы эта тачка снова не объявилась.
– Синяя «семерка», да?
– Ну да…
– Не объявится. Лежит где-нибудь на дне Камы, рыбки вокруг нее плавают…
– Может, лежит. А может, ездит по городу.
– Слушай, достал! – вскинулся Ганнибал.
Надоел ему этот разговор. И Гаврик своим нытьем задолбал.
Ганнибал поднялся, салфеткой вытер губы, смял ее и с размаху швырнул на стол.
– Все, по коням!
На базу пора, надо будет сказать Коту, чтобы он убрал от него Гаврика, а то кулаки чешутся – как бы чего не вышло.
Их «девятка» стояла на дороге метрах в двадцати от кафе. Чтобы попасть к ней, надо было пройти по асфальтной дорожке, что тянулась через газон.
Только Ганнибал ступил на эту дорожку, как увидел стоящую у обочины синюю «семерку» с затемненными окнами. Таких машин в городе валом, но все-таки он насторожился. Остановился, сунул руку под пиджак, полы которого скрывали всунутый за пояс пистолет.
И почти в ту же секунду дверца «семерки» открылась. Из машины выскочил человек в чулке, натянутом на голову. В руках у него Ганнибал увидел направленный на него автомат.
Неужели все?..
* * *
Смерть продолжала махать косой. Еще двое убитых. Один из бригады покойного Кипятка, другой – котовец. Богдан знал обоих, у него даже фотографии этих ребят имелись. Одного снял, когда он выходил из городского Дворца спорта, в котором заседал Кот. Второго сфотографировал возле речного вокзала. А сегодня их обоих снял автоматчик. Из синей «семерки».
– Номера?.. Да нет, номера не запомнила… Хотя нет, два нуля последних…
Ну вот, что и требовалось доказать. Все тот же «летучий голландец».
– Из автомата, говоришь, стреляли? – уточнил Городовой. – Сколько стрелков было? Один или два?
– Один… Точно один. Другой в машине сидел. Ну за рулем… Этот не стрелял…
Молоденькая официантка очень волновалась. Еще бы, на ее глазах из автомата убивали людей. И ей самой могло достаться. Поверни стрелок ствол своего «АКМ» в ее сторону – и всё, не давала бы она сейчас показания.
Богдан сходил к Шумову, сообщил ему о синей «семерке». Пусть перекрывают выезды из города. Вдруг неуловимая машина в этот раз попадется в расставленные сети? Если она еще в городе…
Он вернулся к девушке, которую до сих пор трясло в нервной лихорадке. Чтобы хоть как-то успокоить, мягко обнял ее за плечи. Она не отстранилась, напротив, прильнула к нему.
– Так, успокойся и расскажи все с самого начала.
– Да, расскажу… Они пришли к нам и сказали, что теперь они – наша «крыша».
– Вдвоем пришли?
– Нет, втроем… Раньше «крышей» этот был, – она взглядом показала на кипятковского бандита, клички которого Богдан не знал. – Он к Артаку Акоповичу пошел, сказал, что теперь у него новая «крыша»… А эти, – она кивнула в сторону покойного котовца, – эти за стол сели… Тот, который уехал, лапать меня начал… Сволочь!..
– Значит, третий уехал. Когда?
– Ну они втроем выходили. А тут этот, с автоматом… Он одного сразу застрелил, а другого ранил… Этот, – она снова показала на кипятковского, – побежал, а тот, который уехал, стрелять в него начал… Они его Ганнибалом называли…
– Так, погоди, Ганнибал этот сначала стрелял, а потом уехал?
– Да… Сначала автоматчик уехал, а потом он стрелять стал. В этого. Они его Гавриком называли. Ганнибал в него из пистолета стрелял. И еще что-то кричал ему.
– Что кричал?
– Ну ругался… Кричал, что Гаврик его подставил… Кричал и стрелял… Сразу не убил. Мазал сначала. А потом попал…
Теперь Богдан понимал, почему один труп лежал метрах в десяти от другого. Кипятковский убегал, а котовец в него стрелял…
– Так, подожди, они все вместе пришли?
– Да, все вместе. И за столом вместе сидели. Коньяк пили. Правда, ругались… Ганнибал на Гаврика нападал, а третий их все время разнимал. Ну, чтобы не ругались… А они все равно поругались. Ганнибал резко встал, бросил салфетку, сказал, что надо ехать. Они вышли, а тут все началось…
– Значит, одного убил автоматчик, а другой застрелил третьего. Ганнибал застрелил Гаврика, да?
– Да.
– А потом уехал?
– Да, подошел к одному, к другому, посмотрел, что живых нет, махнул рукой и сел в машину.
– Автоматчика уже не было?
– Нет. Он сначала уехал, а потом Ганнибал стрелять начал…
– А как автоматчик выглядел?
– У него маска на лице была.
– Чулок?
– Да, чулок…
– А как одет был?
– Костюм на нем спортивный. Дешевый такой.
– Трикотажный?
– Да, трикотажный. У меня отец по дому в таком ходит, у него еще на штанах коленки пузырятся…
– Понятно… Ты далеко не уходи. Чайку попей. А я сейчас…
Богдан подошел к Шумову, который вместе с экспертом сидел на корточках у трупа Гаврика. Парень лежал на животе, в спине под левой лопаткой виднелась дырочка.
– Это не автоматный калибр, – сказал Голубев. – Хотя, конечно, я могу ошибаться…
– Не ошибаетесь, Михаил Ефимович. Это пистолетная пуля… этого, – Богдан показал на котовца, – убили из автомата, а этого гаврика застрелил свой… Хотя, может, и не совсем свой… Кстати, кличка у него Гаврик. А убил его Ганнибал из котовской бригады.
– Зачем? – заинтригованно спросил Шумов.
– Я так понял, Гаврик на сторону котовцев перешел. И новых друзей привел сюда, чтобы кафе им сдать. Пост сдан, пост принят. Он сдал, котовцы приняли. Раньше Кипяток здесь делал «крышу», теперь Кот рулит. Я так понял, что Ганнибалу не нравилось общество Гаврика, они задирались друг с другом. А когда появился автоматчик, Ганнибал его застрелил. Гаврик убегать стал, а тот его убил… Может, он решил, что это Гаврик на них синюю «семерку» навел?
