– Я спрашиваю, где? – заорал на него Радилов.
– Он просил не говорить!
Лев достал из-за пояса пистолет, передернул затвор и приставил ствол к голове Юшкевича. И больно стукнул его при этом.
– Где? Считаю до двух!
– У меня на даче.
– Городовой у тебя на даче?!
– Да… Вернее, нет… Он должен там быть. Он ключи у меня брал…
– Адрес!
Вот, значит, куда Городовой спрятал и Ладу, и Лизу. И Кит вместе с ними… Что ж, там он их и накроет.
В машине Радилов связался по рации с Айдаром – пусть собирает людей и выдвигает их к месту грядущей показательной расправы. Девок он пустит по кругу, а предатель Никита будет застрелен на глазах у братвы. Лев хорошо помнил, как подействовала на пацанов расправа над Лавриком – так зарядила их страхом и преклонением перед своим боссом, что самые крутые горы не устояли под их натиском.
Но когда подтянется братва, ждать он не стал. Ему надо поддерживать свой имидж крутого босса, поэтому Лев лично наедет на Кита и набьет ему морду. Уж это сделать будет нетрудно… К тому же верные телохранители на подхвате – Джем и Бойлер. У Радилова ствол, и они тоже подкованы как надо…
* * *
Лиза стонала, как последняя шлюха. Кит насаживал ее, а она орала во всю глотку. Хоть бы окно закрыли, уроды…
Калитка закрыта изнутри, забор высокий – Радилов и не думал через него перелезать. Это должен был сделать Бойлер. Но не смог он сдержаться, услышав стон из открытого окна. Кит наяривал его женщину! Лизу! Как тут не взбеситься? И не возбудиться…
Радилов, как ужаленный, перемахнул через забор, бросился к дому. Дверь приоткрыта, путь в дом сводобен. Кит занят своей женой, оказать сопротивление он не способен, поэтому бояться нечего.
Вслед за ним перепрыгнул через забор Бойлер, он же открыл калитку для Джема. Они тоже спешно направились к дому. И эти ничего не боятся. Но пистолеты все-таки наготове…
Радилов не стал разыскивать Ладу. Ею займутся его телохранители. Сейчас его больше волновала Лиза, которая нагло изменяла ему со своим мужем. Кита он зашибет до полусмерти, а Лизе позволит кончить начатое. Он уложит ее на спину, забросит ноги на плечи, и в самый пиковый момент пережмет ей горло… И плевать, что подумают бойцы.
Его бросило в жар от дикого вожделения. Он чувствовал, что безумное наваждение сдвигает сознание в темную фазу, но ничего не мог с собой поделать. Сейчас, сейчас…
Дверь в комнату не открывалась. Он ударил по ней раз, другой, но никакого эффекта. Как Лиза стонала под Китом, так и продолжала. Так увлеклись извращенцы, что ничего не слышат, не замечают вокруг… Может, они думают, что это Лада ломится к ним? Но почему они тогда не реагируют? Или они уже не хотят быть с ней втроем? Может, она им уже надоела?..
Да и не могла она к ним ломиться. Ею сейчас занимаются его телохранители. Слышно было внизу, как что-то упало. И девичий вскрик до него донесся… Он и этой тварью займется. Он и ее задушит!..
Радилов еще раз стукнул в дверь кулаком. Затем разогнался и ударил ногой. Дверь вылетела внутрь вместе с петлями, но никого не зашибла. Потому что в комнате не было никого. Кровать пустая, а на сундуке стоит телевизор, на экране которого во весь опор мчались к оргазму две порнозвезды…
Сзади вдруг послышался едва уловимый шорох, и что-то твердое ткнулось в затылок. Тут же послышался щелчок взводимого куртка.
– Кит, не дури!
– Кит за твоими уродами смотрит, – с торжествующей усмешкой сказал Городовой.
– Ты?!
– Я знал, что ты сюда придешь… Меня убили, а «Юкшком» остался без «крыши», так? Ты, как стервятник, на добычу и налетел. А Юшкевич слабый, его даже колоть не надо, он сам расколется…
– Тебя же убили!
– Да, но дух мой живой. Хочешь, посмотри назад. Ты меня не увидишь. Только пистолет…
Радилов напряг мышцы шеи, чтобы повернуться, но кто-то гаркнул на ухо с громкостью выстрела. От страха у него ноги в коленях прогнулись.
– Что, страшно? – презрительно усмехнулся Городовой. – А когда ты наших сотрудников убивал, не страшно было? Вспомни, как ты экипаж патрульно-постовой службы расстрелял.
– Это не я!
– Не ври! Я на том свете все про тебя узнал… Ты стрелял в наших сотрудников. Ты лично их убивал.
– Ты не был на том свете!.. Это подстава!.. Я как чувствовал, что ты живой, – простонал с досады Радилов.
Ведь было же подозрение, было! И надо было Сазану довериться… Самому надо было в морг ехать.
– Во мне четырнадцать дырок, идиот. Какая подстава? Твои ублюдки стреляли в меня почти в упор.
– «Почти» не считается…
– Знаешь, мне с тобой здесь неинтересно говорить. Я тебя к себе на тот свет заберу, там и поговорим… Но сначала «Отче наш» прочти. Если без молитвы уходить, то тебя там не примут…
– А ты что, с молитвой уходил?
Радилов почти уверен был в том, что Городовой издевается над ним. Жив он и стоит за ним во плоти. Не мог он быть на том свете и вернуться… А вдруг?
– Некогда было. Но я-то не грешил. Я людей от таких ублюдков, как ты, защищал… Даже обидно, помолился такой урод, как ты, и все, врата рая для него открыты… Давай, молись!
– «Отче наш»?
– «Отче наш».
– Отче наш, иже еси… на небеси… Э-э…
– Что, не знаешь?
– Забыл…
– Бывает… Оно и к лучшему. Таким ублюдкам, как ты, в раю не место. Поэтому пойдешь в ад. Но без меня… Мы с тобой здесь поговорим. А потом разойдемся… Хотя, возможно, я подскажу тебе молитву. Если скажешь, кто в меня стрелял. И в Пляцкова…
– Нет никакого рая, живой ты…
– Дурак, я тебе шанс покаяться даю. Лада все запомнит. И расскажет. Да, Лада?
– Да.
Радилов до боли закусил губу. Эта дешевка стояла где-то рядом и беззвучно хихикала, наслаждаясь его унижением. Он снова напрягся, чтобы развернуться к ней, но ствол пистолета больно вдавился в затылочную кость.
– Дернешься, пристрелю! – леденящим душу голосом предупредил Городовой. – Мне с тобой церемониться ни к чему.
– Сука! – бросил в адрес Лады Радилов.
– Сука – это ты… Что, крышу сорвало, когда порно услышал? – презрительно спросил Городовой. – Маньяк сексуальный…
Эти слова взбесили Радилова – он потерял контроль и над собой, и над своим страхом. И резко развернулся к Городовому.
– Ненавижу!..
Выстрела не произошло. И пистолет он увидел где-то на заднем плане, а на передний фон с немыслимой скоростью выскакивало основание ладони. Сильный удар швырнул Радилова на телевизор. Они упали вместе. Треск разбитого экрана – и тишина…
