– Врешь!
– А ты не веришь в чистоту отношений между мужчиной и женщиной?
– И долго ты с ней… э-э, дружил?
– Три недели.
– Ну, это, конечно, не самый большой срок. Для обычного романа.
– А что, бывает необычный?
– Ну да, курортный, например. Там все стремительно… Э-э, а ты когда в последний раз на море был?
– В июле. В Крыму. Маму на грязи возил. В каком городе, не скажу.
– Почему?
– С предлогом «в» звучит не очень прилично.
– В Судаке?
– Ну, тоже на букву «с».
– В Саках?
– Ну-у…
– И кого ты там нашел, в этих Саках?
– Ну, кого я там мог найти? Город – тоска, до пляжа пять километров, и там сплошь туристы с палатками…
Кирилл немного лукавил. Случился у него небольшой курортный роман; правда, женщина оказалась чуть ли не вдвое старше, чем он. И хотя ночь с ней показалась ему впечатляющей, вспоминать этот разгульный эпизод не хотелось. Тем более перед Ингой.
– А хочешь, вместе на юг съездим. Следующим летом… Ну, хотя бы для того, чтобы узнать, что такое курортный роман.
– До следующего лета еще дожить надо.
– Вместе или вообще?
– И вместе, и вообще…
К их столику подошла официантка в короткой расклешенной юбке и в кофточке с очень смелым декольте.
– Ну, наконец-то, – ревниво глянув на ее пышную, едва не вываливающуюся из лифа грудь, недовольно обронила Игна.
Кирилл заказал салат из королевских креветок, сырную и мясную тарелку, фруктовое ассорти, мороженое для Инги, а на горячее – лазанью. И еще он заказал для начала бутылку французского вина.
– А не разоришься? – с интересом посмотрела на него Инга, когда официантка ушла.
– Даже не мечтай.
– А вот мечтаю… Может, я всю жизнь мечтала встретить тебя, чтобы ты отвел меня в этот клуб и отвалил кучу денег за ночь со мной. Ну, в пределах клуба…
– А за пределами?
– Вот только провоцировать меня не надо, – кокетливо повела она глазами и манерно накрутила на палец локон, закрывающий ухо.
– Все, молчу.
– Не надо молчать. С Викой ты не молчал… Кстати, а стол у вас был не очень – ну там, в ресторане…
Судя по ее ликующей улыбке ей нравилось, что Кирилл сделал сейчас более дорогой заказ, чем в «Гелии». Простая женская логика – чем больше платит мужчина за свою спутницу, тем выше он ее ценит. А ей хотелось затмить собой Вику. И к телепату ходить не надо, чтобы прочитать ее мысли.
– Да, но мы там не собирались танцевать. А сейчас нам нужно запасаться энергией. Возможно, на всю ночь… Или нет?
– Или да!
За разговорами первая бутылка вина опустела довольно быстро, а вторая так и вовсе исчезла, едва появившись. А потом Инга потянула Кирилла на танцпол.
Танцевала она отлично, ничуть не хуже, чем профессиональные девочки-«зажигалки» на высоких тумбах перед эстрадой. Первое время Кирилл просто топтался перед ней, но потом, разогревшись, вспомнил, как зажигали они с Перепелом и Фрицем на дискотеках. Девчонки визжали от восторга, когда они втроем выходили в центр круга…
Инге тоже понравилось, как он танцевал. И в один прекрасный момент, прильнув к нему всем телом, она жарко шепнула ему на ухо: «Супер!» А потом был медленный танец, и они утонули в объятиях друг друга. И вынырнули только за своим столиком, куда Кирилл отвел Ингу под сильным впечатлением от чувственного танца.
Официантка подала третью бутылку вина, наполнила бокалы, но не успели они поднять их, как за их столик вдруг опустился крепкого сложения, наголо и до блеска выбритый мужчина с крупными и резкими чертами лица. Плотно сжав губы, он тупо смотрел на Ингу. Его качало, но он держал руки на коленях и даже не пытался сбалансировать тело.
– Эй, здесь на троих не соображают!
Кирилл не надрывал голос, поэтому его фраза прозвучала не очень громко. И не очень эмоционально. Лысый даже не повел ухом. Но Кирилл сопроводил свои слова щелчком пальцев, и этот жест подействовал на мужчину, как удар бича. Он слегка вздрогнул и впился в него злым взглядом.
Кирилл смотрел на него жестко, немигающе и очень-очень внимательно. Во взгляде у лысого – лед, но прозрачный, тонкий и как будто вспученный талыми водами. А в глубине движения, мощные, но не совсем уверенные. Кирилл видел, что перед ним сильная личность, привычная к жизненным передрягам. Такого воробья на мякине не провести. Но все-таки лысый не сильно был уверен в себе; вот и сейчас, несмотря на хмельной туман, у него уже рождается мысль: а правильно ли это – подсесть за чужой столик, гипнотизировать чужую женщину. Эта мысль возникла не без участия Кирилла. Он умел давить взглядом, ломая противника. Именно поэтому лысый и задумался. А отведи Кирилл взгляд, эта личность сорвалась бы с цепи, бездумно, повинуясь лишь внутренней агрессии, набросилась бы на него с кулаками… Лысый обладал тем темпераментом, внутренней расторможенностью и физической силой, чтобы позволить себе такую вольность, но с более слабым противником. Поэтому Кирилл не мог дать слабину. Он смотрел на лысого с усмешкой, но вкладывая во взгляд всю твердь своего характера. И тем самым сдерживал его… Но только сдерживал. А ему нужно было, чтобы этот тип исчез.
Он подался вперед, нависнув над столом. И лысый, угрожающе сузив глаза, тоже надвинулся на него, как тот бык, готовый нанизать на рога своего соперника. Но Кирилл и не собирался с ним бодаться. И наклонился к нему, чтобы тот услышал его тихий, насыщенный уверенностью голос:
– Пошли выйдем?
Он помнил Антона, который не так давно, в ресторане подходил к нему с таким же предложением. Но тот, вызывая Кирилла на бой, все-таки питал надежду на благополучный исход. Он думал, что Кирилл в лучшем случае испугается, а в худшем надеялся, что их разнимут сотрудники ресторана, случайные прохожие или даже милиция. Надеялся на кого-то, потому что не верил в свои силы. И вызов его Кирилл принимал с насмешкой, потому что видел, с кем имеет дело. Как легко он остановил тогда детскую агрессию Антона, сказав ему пару слов, страшных для неискушенного обывателя!
Сам же он теперь вызвал соперника на поединок, надеясь исключительно на себя. И он готовился сражаться насмерть. А убить человека он мог… И лысый это почувствовал. Не испугался, нет, но, взвесив все «за» и «против», решил, что на рожон лучше не лезть. Какой бы соблазнительной ни выглядела Инга, она не стоила того, чтобы рисковать из-за нее головой. В его системе ценностей не стоила. Кирилл же готов был драться за нее смертным боем.
Лысый думал недолго. Вот он резко вытолкнул вперед голову, будто собирался боднуть противника. Но Кирилл не отпрянул назад, он всего лишь наклонил голову, подставляя под удар свой лоб. Лысый не стал бить. Он лишь презрительно усмехнулся.
